Ефим Честняков — художник, писатель, создатель детского театра. В юности работал учителем в селе Здемирово Костромской губернии. После перевода в Вичугский край начал писать, заниматься живописью, его художественные таланты были высоко оценены местной интеллигенцией. На средства благотворителей более 7 лет учился в Петербурге, после чего вернулся в Шаблово. Спустя несколько лет, после первого «затворничества» в деревне, вернулся на обучение в Петербург. После начала Первой мировой войны окончательно вернулся домой, в Шаблово, где работал до конца жизни.

Обращение Ефима Честнякова к скульптуре произошло ещё в ранний период его творчества, в годы учёбы в Петербурге. Во время посещения Эрмитажа он мог часами всматриваться в терракотовые статуэтки, выполненные талантливыми мастерами маленького городка Бактрии Танагры. Его в них привлекало всё: и то, как они были изготовлены, как окрашены, и то, каким образом достигнута глубина передачи реальной действительности, которая так ярко выражена в этой мелкой пластике. Нет сомнения, что именно мелкая пластика Танагры послужила образцом для выразительных скульптурных произведений шабловского мастера, которые сам он называл «глинянками». По мнению исследователей, скульптура «Голова девочки с розовой лентой» относится к ранним работам Ефима Честнякова и была создана им в Петербурге, когда художник находился в активном творческом поиске. В этот период в мелкой пластике он создавал образы утонченных девушек.

На глинянке утрачена часть тульи шляпы, есть потертости, мелкие сколы, но образ девушки сохранился полностью. Изображение фигуры девочки оплечное. Круглое лицо, прямой нос, голубые глаза. Длинные до плеч волосы. На голове светлая шляпа с полями украшена розовой лентой. Творческую манеру Честнякова-скульптора отличает тщательная проработка мелких деталей, однородная поверхность скульптурок, связь с литературными образами. Созданные Честняковым скульптурки вызвали интерес в Петербурге, но продавать их художник отказывался. «Если говорят о продаже, например, моих глинянок, этим высказывают непонимание того, как они появились, и что должно следовать дальше. Если бы я слушал такие голоса и продавал то, что у меня работалось, не могло быть и дальнейшего дела. Самое явление обуславливается не продажей. Это мой разговор со своей публикой». …; Как скажем пахарю: «Продай свою соху — ты получишь деньги на хлеб», — или музыканту: «Отдай скрипку, которую ты сделал», — писал он в 1914 году.