«Ева» — одна из лучших работ Степана Дмитриевича Эрьзи уральского периода. Известный мордовский скульптор с энтузиазмом принял революцию и включился в ленинский «План монументальной пропаганды». Но даже в эти годы мастер стремился к психологической трактовке мифологических образов, наполняя их обобщенно-символическим содержанием. Среди наиболее известных монументальных произведений этих лет на библейскую тематику — «Калипсо» (мрамор), «Иоанн Креститель» (цемент), «Ева» (мрамор).
«Ева» 1919 года — не первое воплощение Степаном Дмитриевичем праматери рода человеческого. В мраморной скульптуре 1917 года (местонахождение неизвестно) Ева — юная, трогательная, явно смущённая речами змея. Но уже через два года мастер даёт иную трактовку любимого библейского образа, идущую от народного, языческого мироощущения художника. В новом произведении Ева изображена спокойной, уверенной, зрелой женщиной.
Монолитная статуя изваяна из большого цельного куска мрамора. На первый взгляд фигура Евы кажется неестественной, но это впечатление обманчиво — мастер абсолютно точно передал анатомические пропорции женского тела. В утяжелённых формах и особой грации «Евы» есть нечто языческое. Плавность, «музыкальность» линий смягчает визуальную массивность скульптуры, делает её пластичной и выразительной.
В пышном, цветущем теле праматери всего сущего — томление и огромная, ищущая выхода жажда жизни. Голова Евы на длинной гибкой шее наклонена к плечу неестественно низко и в то же время очень грациозно. Фигура образует плавный изгиб и, несмотря на необычность позы, выглядит необыкновенно жизненной, исполненной замедленного движения и при этом лишённой равновесия, гармонии.
Скульптура создаёт ощущение неустойчивости, беспокойства — пластической аллегории податливости героини, подверженности чужому влиянию, готовности к грехопадению. На губах Евы застыла лёгкая улыбка. Вся устремленная навстречу змею она с неподдельным удовольствием внемлет речам искусителя. Явно близок финал этой беседы: совсем скоро Ева не устоит перед соблазном и сорвёт запретный плод.
Степан Эрьзя умело раскрыл декоративные возможности уральского мрамора — плотного, крупнозернистого. Изящно использовано цветовое выделение сюжетной линии: тёплое, светлое, невинное тело женщины и соединившая ее со змеем грива более тёмных роскошных волос. «Ева» Эрьзи — воплощение народного идеала красоты, образ живой и человечный, в котором скульптор раскрыл всю суть мифологической прародительницы, заключённую в её имени — «дающая жизнь».
«Ева» 1919 года — не первое воплощение Степаном Дмитриевичем праматери рода человеческого. В мраморной скульптуре 1917 года (местонахождение неизвестно) Ева — юная, трогательная, явно смущённая речами змея. Но уже через два года мастер даёт иную трактовку любимого библейского образа, идущую от народного, языческого мироощущения художника. В новом произведении Ева изображена спокойной, уверенной, зрелой женщиной.
Монолитная статуя изваяна из большого цельного куска мрамора. На первый взгляд фигура Евы кажется неестественной, но это впечатление обманчиво — мастер абсолютно точно передал анатомические пропорции женского тела. В утяжелённых формах и особой грации «Евы» есть нечто языческое. Плавность, «музыкальность» линий смягчает визуальную массивность скульптуры, делает её пластичной и выразительной.
В пышном, цветущем теле праматери всего сущего — томление и огромная, ищущая выхода жажда жизни. Голова Евы на длинной гибкой шее наклонена к плечу неестественно низко и в то же время очень грациозно. Фигура образует плавный изгиб и, несмотря на необычность позы, выглядит необыкновенно жизненной, исполненной замедленного движения и при этом лишённой равновесия, гармонии.
Скульптура создаёт ощущение неустойчивости, беспокойства — пластической аллегории податливости героини, подверженности чужому влиянию, готовности к грехопадению. На губах Евы застыла лёгкая улыбка. Вся устремленная навстречу змею она с неподдельным удовольствием внемлет речам искусителя. Явно близок финал этой беседы: совсем скоро Ева не устоит перед соблазном и сорвёт запретный плод.
Степан Эрьзя умело раскрыл декоративные возможности уральского мрамора — плотного, крупнозернистого. Изящно использовано цветовое выделение сюжетной линии: тёплое, светлое, невинное тело женщины и соединившая ее со змеем грива более тёмных роскошных волос. «Ева» Эрьзи — воплощение народного идеала красоты, образ живой и человечный, в котором скульптор раскрыл всю суть мифологической прародительницы, заключённую в её имени — «дающая жизнь».