Самым ярким, плодотворным и уникальным в творческой жизни российского и советского скульптора Степана Эрьзи стал аргентинский период. С 1927 по 1950 год он жил и работал в стране, где впервые обратился к субтропическим породам дерева, создал более трехсот произведений, участвовал в различных художественных выставках и организовывал персональные выставки. В это время окончательно оформились и утвердились индивидуальные особенности его пластики. Этому способствовало прежде всего то, что именно в Аргентине мастер нашел для себя особые древесные породы — кебрачо и альгарробо. Необычная твердость, причудливые изгибы, насыщенный цвет привлекли внимание скульптора, открыли новые возможности для художественного поиска. Материал, ранее никем не применявшийся для решения художественных задач, во многом определил качества пластики мастера.
В интернациональной портретной галерее, созданной гениальным скульптором, тонко подмечено своеобразие национальных типов, переданы самые характерные черты представителей разных народов: «Боливиец» (1933, 1945), «Китаец» (1934), «Аргентинец» (1934), «Турок» (1940). Особое внимание привлекают образы, чье появление связано с тоской об оставленной родине. Они отличаются большой теплотой и духовной целостностью. С очень личным чувством Эрьзя вспоминает своих земляков, их родные, но уже затянутые дымкой времени лица. Возможно, поэтому очертания работ «Голова крестьянина» (1931), «Крестьянин-мордвин» (1937), «Старик-мордвин» (1944) зыбки и туманны. Однако характер сквозь эту дымку читается отчетливо.
Необычайно привлекателен портрет «Крестьянина-мордвина»: балагур, затейник, мастер рассказывать были-небылицы, порой отпускающий соленые шутки, над которыми хохочет благодарная публика, всегда окружающая таких людей. Но за внешней легкостью скрываются качества, которые отмечали в представителях мордовского народа исследователи, этнографы и писатели: доброта и трудолюбие, ум, рассудительность, вольнолюбие, смелость и правдивость.
В работе «Крестьянин-мордвин» Эрьзя решает художественные задачи, характерные и для других его произведений: визуализация определенных человеческих чувств и состояний. Он находит для этого наилучшую форму, создавая запоминающийся, несколько неожиданный, очень убедительный образ.
В интернациональной портретной галерее, созданной гениальным скульптором, тонко подмечено своеобразие национальных типов, переданы самые характерные черты представителей разных народов: «Боливиец» (1933, 1945), «Китаец» (1934), «Аргентинец» (1934), «Турок» (1940). Особое внимание привлекают образы, чье появление связано с тоской об оставленной родине. Они отличаются большой теплотой и духовной целостностью. С очень личным чувством Эрьзя вспоминает своих земляков, их родные, но уже затянутые дымкой времени лица. Возможно, поэтому очертания работ «Голова крестьянина» (1931), «Крестьянин-мордвин» (1937), «Старик-мордвин» (1944) зыбки и туманны. Однако характер сквозь эту дымку читается отчетливо.
Необычайно привлекателен портрет «Крестьянина-мордвина»: балагур, затейник, мастер рассказывать были-небылицы, порой отпускающий соленые шутки, над которыми хохочет благодарная публика, всегда окружающая таких людей. Но за внешней легкостью скрываются качества, которые отмечали в представителях мордовского народа исследователи, этнографы и писатели: доброта и трудолюбие, ум, рассудительность, вольнолюбие, смелость и правдивость.
В работе «Крестьянин-мордвин» Эрьзя решает художественные задачи, характерные и для других его произведений: визуализация определенных человеческих чувств и состояний. Он находит для этого наилучшую форму, создавая запоминающийся, несколько неожиданный, очень убедительный образ.