Александр Алексеевич Борисов посвятил Пустозёрску целую серию этюдов. Сейчас города Пустозёрска, места ссылки и сожжения неистового протопопа Аввакума, лидера старообрядцев, уже не существует. О том, что здесь жили люди, напоминает только обелиск, поставленный на месте утраченного поселения. Небольшая серия живописных этюдов Александра Борисова, посвященная этому исчезнувшему городу, является одним из немногих живописных свидетельств его былого существования и поэтому приобретает особый интерес.
На картине «Пустозёрск. Церковь и кладбище» Александр Алексеевич Борисов изобразил Преображенскую церковь в Пустозёрске — последний признак живого города. Вдалеке можно заметить крыши немногочисленных домов. Так отзывался об этом месте на страницах своего дневника сам художник: «Тяжелое впечатление производит Пустозёрск. Это последние проблески жизни оседлой, хотя убогой и тяжелой, но всё же скроенной по известной нам мерке. Есть церковь довольно большая, но новая. В былое время было их много: часть их погнила, другая сгорела, и ничто больше не напоминает о тех временах, когда в Пустозёрске томились знаменитые ссыльные XVIII столетия. Здесь же кончил на костре жизнь известный протопоп Аввакум; старики указывают на крест, который когда-то был поставлен на месте сожжения почитателями Аввакума, прибывшими для этой цели из города Мезени.
Говорят, что ко кресту стекались поклонники, почему какой-то архиерей, во избежание соблазна, приказал перенести этот крест к церкви. В настоящее время в Пустозёрске 9–10 домов, и только четыре из них новые и порядочные, всё же остальное пришло в крайнюю ветхость. Стоит Пустозёрск посреди тундры, ни кустика, ни холмика, только ветер неугомонный свистит, да засыпает холодным снегом».
Пустозёрцы ежегодно отправлялись в Югорский Шар за продуктами промысла ненцев. Сами торговцы уезжали в начале мая налегке, тогда как их работники ненцы и приказчики отправлялись еще в конце марта и медленно подвигались к Югорскому Шару с тяжелыми аргишами (обозами): везли продуктовые товары для обмена на пушнину. Вот с таким аргишом и ехал по Большеземельской тундре художник.
Ненецкий волостной старшина перед отъездом из Пустозёрска снабдил Александра Борисова своего рода предписанием и одновременно охранной грамотой: «Предъявитель сего есть художественник, то есть мастер, а потому строго предписываю всем моим подведомственным самоедам оказывать ему всякое содействие. В случае же неповиновения вы строго будете отвечать по закону». Не без улыбки прочел художник этот документ. Улыбку вызывала его сердитая императивность и слово «художественник».
На картине «Пустозёрск. Церковь и кладбище» Александр Алексеевич Борисов изобразил Преображенскую церковь в Пустозёрске — последний признак живого города. Вдалеке можно заметить крыши немногочисленных домов. Так отзывался об этом месте на страницах своего дневника сам художник: «Тяжелое впечатление производит Пустозёрск. Это последние проблески жизни оседлой, хотя убогой и тяжелой, но всё же скроенной по известной нам мерке. Есть церковь довольно большая, но новая. В былое время было их много: часть их погнила, другая сгорела, и ничто больше не напоминает о тех временах, когда в Пустозёрске томились знаменитые ссыльные XVIII столетия. Здесь же кончил на костре жизнь известный протопоп Аввакум; старики указывают на крест, который когда-то был поставлен на месте сожжения почитателями Аввакума, прибывшими для этой цели из города Мезени.
Говорят, что ко кресту стекались поклонники, почему какой-то архиерей, во избежание соблазна, приказал перенести этот крест к церкви. В настоящее время в Пустозёрске 9–10 домов, и только четыре из них новые и порядочные, всё же остальное пришло в крайнюю ветхость. Стоит Пустозёрск посреди тундры, ни кустика, ни холмика, только ветер неугомонный свистит, да засыпает холодным снегом».
Пустозёрцы ежегодно отправлялись в Югорский Шар за продуктами промысла ненцев. Сами торговцы уезжали в начале мая налегке, тогда как их работники ненцы и приказчики отправлялись еще в конце марта и медленно подвигались к Югорскому Шару с тяжелыми аргишами (обозами): везли продуктовые товары для обмена на пушнину. Вот с таким аргишом и ехал по Большеземельской тундре художник.
Ненецкий волостной старшина перед отъездом из Пустозёрска снабдил Александра Борисова своего рода предписанием и одновременно охранной грамотой: «Предъявитель сего есть художественник, то есть мастер, а потому строго предписываю всем моим подведомственным самоедам оказывать ему всякое содействие. В случае же неповиновения вы строго будете отвечать по закону». Не без улыбки прочел художник этот документ. Улыбку вызывала его сердитая императивность и слово «художественник».
