«Ох уж эти туманы! — восклицает Александр Борисов. — Они наполняют душу путешественника какой-то тоской, каким-то отчаянием. Они покрывают всё своей таинственной пеленой, как бы желая скрыть дальше неведомые края от пытливых взоров человека. Тебя как будто живым положили в могилу, из которой веет сыростью и холодом… Беги вправо, влево, дальше, всё тот же туман, та же непроницаемая могильная стена и смерть. Ни одного звука во время этого убийственного тумана. Как будто бы смерть спустилась на эту забытую Богом область и внезапно осенила ее своим страшным покровом».
Погода на Крайнем Севере может изменяться мгновенно, надо быть готовым ко всему. Часто возникают туманы, совершенно непроглядные и особенные. Во многих своих этюдах Борисов выступает тонким мастером пленэрной живописи, особенно в работах, где он пишет снег и льды. В них прекрасно передано освещение. Несмотря на близость, а порой и сходство пейзажных мотивов, это цветовое богатство определяет силу эмоционального звучания полотен Борисова, лишая их однообразия.
О трудностях живописания Арктики Александр Борисов сообщал: «В этой природе главная красота рефлексов — в тех необыкновенно нежных переливах тонов, которые только и можно сравнить с драгоценными камнями, отражающими одновременно лучи зеленоватые, голубоватые, желтоватые и проч. Мне кажется, что если нашу обычную природу средней России можно изобразить тонами и полутонами, то даже для приблизительного изображения Крайнего Севера необходимо ясно отдавать себе отчет даже в одной десятой тона. И не дай Бог вспомнить не вовремя какую-нибудь условность, какие-нибудь тона, виденные на понравившейся когда-то картине: неминуемо уйдешь от природы, и она, оскорбленная, оставит вас навсегда! Только правдой, глубокой правдой, самой верной и чуждой всякого резонерства, передачей странных, порой поразительных сочетаний тонов можно достигнуть того, что через два-три месяца, вдали от мест, где написан этюд, полотно даст некоторое слабое представление о виденной картине природы: когда же смотришь на этот самый этюд рядом с природой, какой жалкой и дерзостной попыткой представляется он разочарованному художнику. Мне кажется, что всякий художник должен это чувствовать, где бы он ни работал. Но в обыкновенных условиях гамма проще и выручает интерес рисунка. На Севере же часто нет никакого рисунка, или он так незатейлив, что сам по себе интереса возбудить не может».
Погода на Крайнем Севере может изменяться мгновенно, надо быть готовым ко всему. Часто возникают туманы, совершенно непроглядные и особенные. Во многих своих этюдах Борисов выступает тонким мастером пленэрной живописи, особенно в работах, где он пишет снег и льды. В них прекрасно передано освещение. Несмотря на близость, а порой и сходство пейзажных мотивов, это цветовое богатство определяет силу эмоционального звучания полотен Борисова, лишая их однообразия.
О трудностях живописания Арктики Александр Борисов сообщал: «В этой природе главная красота рефлексов — в тех необыкновенно нежных переливах тонов, которые только и можно сравнить с драгоценными камнями, отражающими одновременно лучи зеленоватые, голубоватые, желтоватые и проч. Мне кажется, что если нашу обычную природу средней России можно изобразить тонами и полутонами, то даже для приблизительного изображения Крайнего Севера необходимо ясно отдавать себе отчет даже в одной десятой тона. И не дай Бог вспомнить не вовремя какую-нибудь условность, какие-нибудь тона, виденные на понравившейся когда-то картине: неминуемо уйдешь от природы, и она, оскорбленная, оставит вас навсегда! Только правдой, глубокой правдой, самой верной и чуждой всякого резонерства, передачей странных, порой поразительных сочетаний тонов можно достигнуть того, что через два-три месяца, вдали от мест, где написан этюд, полотно даст некоторое слабое представление о виденной картине природы: когда же смотришь на этот самый этюд рядом с природой, какой жалкой и дерзостной попыткой представляется он разочарованному художнику. Мне кажется, что всякий художник должен это чувствовать, где бы он ни работал. Но в обыкновенных условиях гамма проще и выручает интерес рисунка. На Севере же часто нет никакого рисунка, или он так незатейлив, что сам по себе интереса возбудить не может».