Изначально находившийся под сильным влиянием манеры Рубенса, Йорданс достаточно быстро выработал собственный графический почерк, в котором в полной мере проявилась живописная природа его таланта. Художник начинал свои композиции с беглого наброска черным мелом; контуры фигур, лица персонажей и другие важные акценты уточнялись пером, а на финальном этапе композиция часто подцвечивалась акварелью и гуашью.
Данный рисунок представляет собой тщательно разработанный и законченный в деталях проект картины, авторский вариант которой не сохранился. Он иллюстрирует сюжет из античной мифологии: сатиры и нимфы горы Ида на острове Крит нянчат младенца Юпитера, спрятанного здесь его матерью Реей от отца Кроноса, пожиравшего своих детей. Нравоучительный подтекст сцены в восприятии современников проясняет надпись на репродукционной гравюре одной из картин Йорданса на этот сюжет: «Неудивительно, что природа Юпитера толкала его к любовным изменам и заставляла блуждать из одной запретной спальни в другую. Ведь он был воспитан среди сатиров и питался козьим молоком». В данном листе дух вакхической разнузданности, в атмосфере которой происходило взращивание Юпитера, находит зримое воплощение: младенец Юпитер не ждет, пока нимфа Ардрастея наполнит молоком подойник, а сосет молоко прямо из вымени священной козы Амалфеи, которую один из сатиров держит за задние ноги.
Данный рисунок представляет собой тщательно разработанный и законченный в деталях проект картины, авторский вариант которой не сохранился. Он иллюстрирует сюжет из античной мифологии: сатиры и нимфы горы Ида на острове Крит нянчат младенца Юпитера, спрятанного здесь его матерью Реей от отца Кроноса, пожиравшего своих детей. Нравоучительный подтекст сцены в восприятии современников проясняет надпись на репродукционной гравюре одной из картин Йорданса на этот сюжет: «Неудивительно, что природа Юпитера толкала его к любовным изменам и заставляла блуждать из одной запретной спальни в другую. Ведь он был воспитан среди сатиров и питался козьим молоком». В данном листе дух вакхической разнузданности, в атмосфере которой происходило взращивание Юпитера, находит зримое воплощение: младенец Юпитер не ждет, пока нимфа Ардрастея наполнит молоком подойник, а сосет молоко прямо из вымени священной козы Амалфеи, которую один из сатиров держит за задние ноги.