В середине 1870-х годов русский художник-передвижник и архитектор Виктор Васнецов перешел в своем творчестве от традиционных для русской живописи того времени бытовых сцен к историко-фольклорной тематике.
Он начал работать над данной картиной с небольшого карандашного эскиза. Ее основной сюжет возник благодаря русской былине «Илья Муромец и разбойники». Живописец был «убежден, что в жанровых и исторических картинах, статуях и вообще каком бы то ни было произведении искусства — образа, звука, слова — в сказках, песне, былине, драме и прочем сказывается весь целый облик народа, внутренний и внешний, с прошлым и настоящим, а может быть, и будущим».
В окончательном виде мастер исполнил произведение к VI Передвижной выставке 1878 года. Оно стало первой большой работой Васнецова на былинную тему и положило начало целому циклу полотен.
Известно до десяти авторских вариаций этой композиции, среди них особенно знаменита картина 1882 года, которую автор написал для коллекции крупного промышленника и предпринимателя, известного мецената тех времен Саввы Мамонтова. Ее можно увидеть в Государственном Русском музее.
Представленная версия написана в 1878 году. Если на холсте с VI Передвижной выставки фигура всадника была направлена лицом к зрителю, то в данном варианте витязь развернут уже в профиль, а на картине из Русского музея он и вовсе обращен к зрителю спиной.
По замыслу художника, созерцатель должен был постепенно погружаться в повествование. Отвернув в поздней версии своего богатыря, он перенес фокус с самого героя на пейзаж перед его глазами и надпись на камне.
Распутья и выбора одной из трех дорог в большинстве повторений его картины нет, живописец убрал их для большего эмоционального эффекта. Показана драматичная ситуация пограничья. Богатырь оказался на краю чуждого, гибельного дикого поля и должен этот рубеж преодолеть.
В раннем варианте работы надпись на камне повторяла былинный текст целиком, но позднее художник оставил лишь грозную концовку: «Как прямо ехати — живу не бывати, нет пути ни прохожему, ни проезжему, ни пролетному».
По мнению искусствоведов, тему напряженного судьбоносного выбора пути усиливает «гамлетовский» диалог: профиль Витязя устремлен прямо на человеческий череп, лежащий рядом с межевым камнем. Приглушенные краски сумерек наращивают настроение тревоги, однако фигура белого коня читается на этом фоне как предвестие грядущей победы героя полотна.
Он начал работать над данной картиной с небольшого карандашного эскиза. Ее основной сюжет возник благодаря русской былине «Илья Муромец и разбойники». Живописец был «убежден, что в жанровых и исторических картинах, статуях и вообще каком бы то ни было произведении искусства — образа, звука, слова — в сказках, песне, былине, драме и прочем сказывается весь целый облик народа, внутренний и внешний, с прошлым и настоящим, а может быть, и будущим».
В окончательном виде мастер исполнил произведение к VI Передвижной выставке 1878 года. Оно стало первой большой работой Васнецова на былинную тему и положило начало целому циклу полотен.
Известно до десяти авторских вариаций этой композиции, среди них особенно знаменита картина 1882 года, которую автор написал для коллекции крупного промышленника и предпринимателя, известного мецената тех времен Саввы Мамонтова. Ее можно увидеть в Государственном Русском музее.
Представленная версия написана в 1878 году. Если на холсте с VI Передвижной выставки фигура всадника была направлена лицом к зрителю, то в данном варианте витязь развернут уже в профиль, а на картине из Русского музея он и вовсе обращен к зрителю спиной.
По замыслу художника, созерцатель должен был постепенно погружаться в повествование. Отвернув в поздней версии своего богатыря, он перенес фокус с самого героя на пейзаж перед его глазами и надпись на камне.
Распутья и выбора одной из трех дорог в большинстве повторений его картины нет, живописец убрал их для большего эмоционального эффекта. Показана драматичная ситуация пограничья. Богатырь оказался на краю чуждого, гибельного дикого поля и должен этот рубеж преодолеть.
В раннем варианте работы надпись на камне повторяла былинный текст целиком, но позднее художник оставил лишь грозную концовку: «Как прямо ехати — живу не бывати, нет пути ни прохожему, ни проезжему, ни пролетному».
По мнению искусствоведов, тему напряженного судьбоносного выбора пути усиливает «гамлетовский» диалог: профиль Витязя устремлен прямо на человеческий череп, лежащий рядом с межевым камнем. Приглушенные краски сумерек наращивают настроение тревоги, однако фигура белого коня читается на этом фоне как предвестие грядущей победы героя полотна.