Художник Владимир Игошев вспоминал: «Еще с большим основанием сказанное относится ко всегда радующему меня миру счастливого детства. Он наполнен такой душевной чистотой, наивной прелестью, что не может не восхищать. Мне всегда страстно хотелось проникнуть в эту тончайшую детскую психологию, еще не запятнанную условностями зрелого возраста, широко открытыми глазами мальчиков и девочек посмотреть на все окружающее нас, учиться у них непритворному искусству удивляться».
Он тщательно выписывал не только самих детей, но и детали их одежды, быта. Детская одежда помимо основной функции несла и другую, не менее важную: она защищала малышей от злых духов, «дурного глаза».
Образы детей в работах Владимира Игошева — объекты любования для художника. В открытом взгляде этого мальчика воплощены и детский задор, и внутреннее достоинство будущего главы семьи, хозяина. Художник очень тонко передал это с помощью позы ребенка и взгляда, направленного немного сверху вниз. Долгое время проживая в национальных селениях, живописец восхищался художественной культурой, которая была достаточно самобытна. Даже орнаменты на одежде манси строились по определенным законам и основывались на многовековых традициях.
В давние времена у манси не было личных имен. Общаясь друг с другом, они обходились родственными терминами: ома — мама, атя — папа. В общей сложности использовали порядка ста слов, которые обозначали степень родства. Помимо таких апеллятивов манси использовали имена, которые присваивались человеку исходя из его местожительства, местонахождения его жилища в поселении и иным приметам. Детские имена, независимо от того, сколько им было лет, относились к группе патронимических слов, то есть к ним добавляли имена их отцов.
На данный момент среди манси и ханты распространенными являются общероссийские имена. Эти народы достаточно восприимчивы к новым именам. Причиной являются поверья народностей, в которых говорится, что названные одинаково люди, которые живут рядом, несли в себе что-то негативное. В связи с этим детям давали другие имена, а старики оберегали свои, передавая их лишь по роду.
Он тщательно выписывал не только самих детей, но и детали их одежды, быта. Детская одежда помимо основной функции несла и другую, не менее важную: она защищала малышей от злых духов, «дурного глаза».
Образы детей в работах Владимира Игошева — объекты любования для художника. В открытом взгляде этого мальчика воплощены и детский задор, и внутреннее достоинство будущего главы семьи, хозяина. Художник очень тонко передал это с помощью позы ребенка и взгляда, направленного немного сверху вниз. Долгое время проживая в национальных селениях, живописец восхищался художественной культурой, которая была достаточно самобытна. Даже орнаменты на одежде манси строились по определенным законам и основывались на многовековых традициях.
В давние времена у манси не было личных имен. Общаясь друг с другом, они обходились родственными терминами: ома — мама, атя — папа. В общей сложности использовали порядка ста слов, которые обозначали степень родства. Помимо таких апеллятивов манси использовали имена, которые присваивались человеку исходя из его местожительства, местонахождения его жилища в поселении и иным приметам. Детские имена, независимо от того, сколько им было лет, относились к группе патронимических слов, то есть к ним добавляли имена их отцов.
На данный момент среди манси и ханты распространенными являются общероссийские имена. Эти народы достаточно восприимчивы к новым именам. Причиной являются поверья народностей, в которых говорится, что названные одинаково люди, которые живут рядом, несли в себе что-то негативное. В связи с этим детям давали другие имена, а старики оберегали свои, передавая их лишь по роду.