Этот лист режиссеру подарил Сергей Прокофьев (1891–1953) после окончания работы над «Александром Невским», 20 ноября 1938 года. Он висел в кабинете Сергея Эйзенштейна в квартире на Потылихе. В правом нижнем углу нотного автографа видно посвящение композитора: «Дорогому и замечательному Сергею Михайловичу, вместе с Александром Невским изничтожившему свинью (в единственном и множественном числе). СПРКФВ 20 нбр 38».
«Из творчества композитора — как из подписи, откуда исчезли гласные, — изгнано всё зыбкое, преходящее, случайно-капризное», — писал Эйзенштейн о друге и соратнике в эссе «ПРКФВ» 1942–1944 годов. И соотносил его метод с теми областями искусства, где похожим образом авторы улавливают «структурную тайну явления»: с византийским каноном в иконописи, с исканиями художников-авангардистов и, конечно же, с кинематографом, в который так органично вошло «ослепительное сверкание музыкальной светописи Прокофьева».
Фильм «Александр Невский» стал первой совместной работой Эйзенштейна и Прокофьева, позже они вместе работали над «Иваном Грозным». «Александр Невский» вышел в прокат 1 декабря 1938 года, уже в ноябре создатели картины поздравляли друг друга с победой — фильм прошёл все этапы приёмки.
Исследователи творчества Эйзенштейна предполагают, что композитор, говоря о «свинье», имел в виду руководителя Главного управления кинопромышленности Бориса Шумяцкого, который невзлюбил режиссера. Он лично организовал кампанию против Эйзенштейна, даже положил Сталину на стол подготовленный приказ о его аресте. Но Сталин приказ не подписал и — более того — дал режиссеру шанс «исправиться» (после запрета фильма «Бежин луг» в 1937 году): снять картину на военно-патриотическую тему.
После этого Эйзенштейн взялся за предложенный ему сюжет об Александре Невском. Ограниченный во времени, технических средствах и выборе сюжетных ходов, режиссёр сознательно работал «по канонам» русского лубка, фрески и житийной иконы. А внутри канона мастер смог осуществить творческие эксперименты и наконец выпустить свой первый завершенный звуковой фильм.
Оригинальный листок с нотной записью Прокофьева 1938 года был утрачен в 1960-е. Но у вдовы Эйзенштейна Перы Аташевой оставалась чёрно-белая фотокопия, сделанная для публикации в третьем томе собрания сочинений режиссёра. Она хранится в Музее кино на правах оригинала. Музыковеды Светлана Савенко и Марина Нестьева помогли распознать набросанную композитором мелодию. Это тема народных музыкантов. В переломный момент Ледового побоища они подбадривают русских воинов и теснят музыку врагов, играя скоморошьи напевы на дудках и бубнах. Вторая вариация этой мелодии появляется в финале, в сцене празднования победы. На листке, как полагает Савенко, — именно она: Прокофьев преобразует тему, доводя её до почти «астрального» звучания. А дудки старика-скомороха в момент, когда он на экране поворачивается к зрителям, напоминают знаменитый фронтальный план орудий «Потёмкина». На переходе к общему плану народных гуляний «крупный план» звучания дудок и бубнов подхватывается оркестром.
«Из творчества композитора — как из подписи, откуда исчезли гласные, — изгнано всё зыбкое, преходящее, случайно-капризное», — писал Эйзенштейн о друге и соратнике в эссе «ПРКФВ» 1942–1944 годов. И соотносил его метод с теми областями искусства, где похожим образом авторы улавливают «структурную тайну явления»: с византийским каноном в иконописи, с исканиями художников-авангардистов и, конечно же, с кинематографом, в который так органично вошло «ослепительное сверкание музыкальной светописи Прокофьева».
Фильм «Александр Невский» стал первой совместной работой Эйзенштейна и Прокофьева, позже они вместе работали над «Иваном Грозным». «Александр Невский» вышел в прокат 1 декабря 1938 года, уже в ноябре создатели картины поздравляли друг друга с победой — фильм прошёл все этапы приёмки.
Исследователи творчества Эйзенштейна предполагают, что композитор, говоря о «свинье», имел в виду руководителя Главного управления кинопромышленности Бориса Шумяцкого, который невзлюбил режиссера. Он лично организовал кампанию против Эйзенштейна, даже положил Сталину на стол подготовленный приказ о его аресте. Но Сталин приказ не подписал и — более того — дал режиссеру шанс «исправиться» (после запрета фильма «Бежин луг» в 1937 году): снять картину на военно-патриотическую тему.
После этого Эйзенштейн взялся за предложенный ему сюжет об Александре Невском. Ограниченный во времени, технических средствах и выборе сюжетных ходов, режиссёр сознательно работал «по канонам» русского лубка, фрески и житийной иконы. А внутри канона мастер смог осуществить творческие эксперименты и наконец выпустить свой первый завершенный звуковой фильм.
Оригинальный листок с нотной записью Прокофьева 1938 года был утрачен в 1960-е. Но у вдовы Эйзенштейна Перы Аташевой оставалась чёрно-белая фотокопия, сделанная для публикации в третьем томе собрания сочинений режиссёра. Она хранится в Музее кино на правах оригинала. Музыковеды Светлана Савенко и Марина Нестьева помогли распознать набросанную композитором мелодию. Это тема народных музыкантов. В переломный момент Ледового побоища они подбадривают русских воинов и теснят музыку врагов, играя скоморошьи напевы на дудках и бубнах. Вторая вариация этой мелодии появляется в финале, в сцене празднования победы. На листке, как полагает Савенко, — именно она: Прокофьев преобразует тему, доводя её до почти «астрального» звучания. А дудки старика-скомороха в момент, когда он на экране поворачивается к зрителям, напоминают знаменитый фронтальный план орудий «Потёмкина». На переходе к общему плану народных гуляний «крупный план» звучания дудок и бубнов подхватывается оркестром.
В Музее кино хранится также скульптурный шарж на Сергея Прокофьева авторства художественного коллектива Кукрыниксов. По устному рассказу Перы Аташевой, около 1938 года Сергей Михайлович приобрел скульптурные шаржи на Прокофьева и на Мейерхольда в посудном магазине на Арбате. После покупки Эйзенштейн позвонил композитору: «Сергей Сергеич, а я и не знал: ты, оказывается, — посуда».