Портрет построен по диагонали (слева направо), длинная рукоять метлы усиливает это внутреннее движение Фроси. Она как бы слегка, на минутку присела, не бросая метлы. Поэтому позирует легко и весело, без натуги, кажется, что вот-вот подскочит и займется радостно привычным делом.
Между тем, она уже не молода. Из-под теплого платка в красную и синюю клетку видны еще рыжевато-русые волосы с пробором, но сдается, что она старше. Что война и лишения отложили свой отпечаток: губы поджаты, а глаза лучатся задором. На Фросе, наверное, еще с войны зеленая фуфайка, под ней красная шерстяная кофта.
Художница всегда с замечательным мастерством пишет одежду. Ей был дан дар живописного чувственного ее переживания, с особой, не сдерживаемой радостью раскрывающейся в складках одежд, пятнах фона, даже отливах простых пуговиц и фактуре тканей. Вот и здесь, с каким восторгом она пишет коричневую дешевую юбку Фроси. Как-то широко «разлившуюся» на коленях женщины. В ее складках цвет прелой осенней земли и щедрость, и зной материнского начала.
Тут-то только осознается боевой ее дух, румянец на щеках, сам древний женский тип, что «коня на скаку остановит». Видимо, небольшая и хрупкая с виду, но когда-то ох и боевая, и задорная, Фрося до сих пор смела, полна удали и шутки. Вертикальная складка пробороздила лоб: скорее всего это след удара, ранения. Как портретист Юлия Васильевна хорошо чувствует человеческий тип, национальные, профессиональные структуры личности, особые, неповторимые приметы времени, места, оставленные, вырубленные как резом на лице. Рожденная в глубинке, на Волге, художница любит и ценит русский народный тип, его неприхотливость, его ширь…
Но его черты ей в молодости помогла оценить и раскрыть Академия художеств в Петербурге. Которая еще с передвижников, а то и ранее умела это видеть, раскрывать в своих моделях − истопников, конюхов, «крестьян с уздечкой», каменщиков и пр. Прививала национальное зрение: ставя на подиумах особые учебные постановки натурщиков и натурщиц с топорами, вилами, серпами… Азарт студенческих лет, особый передвижнический дух витает над портретом Фроси.
Как и неизгладимая память о войне. С ее окончание минуло уже тринадцать лет, но след ее виден в каждой детали портрета: палке, зеленой фуфайке, горячем взоре, всполохах огня на фоне, одежде от невидимой печи. Юлия Разумовская вносит свой неповторимый вклад в военную тему сама, возможно того не желая. Незаметно, ненароком различая ее отпечатки и навсегда сохраняя в своих портретах.