Одна из двух большеформатных факсимильных — наиболее точных — репродукций полотен французского художника Оноре Домье, которые кинорежиссер купил в 1935 году для новой квартиры по улице Потылиха. Тема обеих картин — театр, но они «перекидывают мостик» в кино. Криспен и Скапен — персонажи любимой с юности «комедии масок», ставшей прообразом типажного кино Эйзенштейна.
Домье работал над этой картиной в 1858–1860 годах, но только после его кончины картину признали шедевром живописи, выставили в Лувре. Сегодня она входит в экспозицию парижского музея д’Орсэ.
Герои картины — два театральных персонажа. Криспен — хитрый, хоть и неуклюжий слуга из пьесы французского комедиографа Скаррона «Саламанкский школяр, или Великодушные враги» 1654 года, откуда он перекочевал во множество пьес других драматургов и стал именем нарицательным. Его всегда играют в характерном костюме — черном полукафтане с большим белым воротником, поясом и кружевными манжетами. Скапен — герой комедии Мольера «Проделки Скапена» (или «Плутни Скапена»). Великий французский драматург использовал в характере Скапена — которого сам первым сыграл в театре Пале-Рояль в 1671 году — образ пройдохи Бригеллы из итальянской народной комедии.
В итальянской «commedia dell’arte», которую Эйзенштейн любил с детства, действуют постоянные персонажи («маски») с определенным набором характерных черт: озорной Арлекин, прелестная Коломбина, мнимо ученый Болонский Доктор, задиристый Капитан и другие воплощения человеческих черт и слабостей. Маска простака Педролино превратилась во французском театре в образ печального и вечно влюбленного Пьеро. Зрители всегда знают, какой социальный и психологический тип представляют герои на сцене. Но актеры постоянно импровизируют, придумывают неожиданные действия и шутки, высмеивают актуальные события, вступают в общение со зрителями и этим обновляют всем известные сюжеты.
Еще в юности, занимаясь театром, Сергей Эйзенштейн создавал разные вариации на темы итальянской народной комедии и ее масок. А когда пришел в кино, использовал те же принципы и традиции в теории и практике типажа. Эйзенштейн называл типажом не «человека с улицы», непрофессионального исполнителя роли, а человека, во внешности которого мгновенно можно распознать характер, принадлежность к определенной социальной и этнической группе. На живописи и графике Домье он учился умению подбирать выразительную внешность персонажей для своих фильмов. Двойной портрет «Криспен и Скапен» является еще и примером выразительных световых акцентов на лицах. Эйзенштейн называл их «световыми масками» и мастерски применял в фильме «Иван Грозный».
Домье работал над этой картиной в 1858–1860 годах, но только после его кончины картину признали шедевром живописи, выставили в Лувре. Сегодня она входит в экспозицию парижского музея д’Орсэ.
Герои картины — два театральных персонажа. Криспен — хитрый, хоть и неуклюжий слуга из пьесы французского комедиографа Скаррона «Саламанкский школяр, или Великодушные враги» 1654 года, откуда он перекочевал во множество пьес других драматургов и стал именем нарицательным. Его всегда играют в характерном костюме — черном полукафтане с большим белым воротником, поясом и кружевными манжетами. Скапен — герой комедии Мольера «Проделки Скапена» (или «Плутни Скапена»). Великий французский драматург использовал в характере Скапена — которого сам первым сыграл в театре Пале-Рояль в 1671 году — образ пройдохи Бригеллы из итальянской народной комедии.
В итальянской «commedia dell’arte», которую Эйзенштейн любил с детства, действуют постоянные персонажи («маски») с определенным набором характерных черт: озорной Арлекин, прелестная Коломбина, мнимо ученый Болонский Доктор, задиристый Капитан и другие воплощения человеческих черт и слабостей. Маска простака Педролино превратилась во французском театре в образ печального и вечно влюбленного Пьеро. Зрители всегда знают, какой социальный и психологический тип представляют герои на сцене. Но актеры постоянно импровизируют, придумывают неожиданные действия и шутки, высмеивают актуальные события, вступают в общение со зрителями и этим обновляют всем известные сюжеты.
Еще в юности, занимаясь театром, Сергей Эйзенштейн создавал разные вариации на темы итальянской народной комедии и ее масок. А когда пришел в кино, использовал те же принципы и традиции в теории и практике типажа. Эйзенштейн называл типажом не «человека с улицы», непрофессионального исполнителя роли, а человека, во внешности которого мгновенно можно распознать характер, принадлежность к определенной социальной и этнической группе. На живописи и графике Домье он учился умению подбирать выразительную внешность персонажей для своих фильмов. Двойной портрет «Криспен и Скапен» является еще и примером выразительных световых акцентов на лицах. Эйзенштейн называл их «световыми масками» и мастерски применял в фильме «Иван Грозный».