В 90-х годах у меня была целая серия подобных картин. Такие мрачноватые сюжеты, почему-то с младенцами, которые были частыми моими героями в подобных мрачных сюжетах. Беззащитный ребенок находится во враждебном пространстве.

Огромное небо, здесь тоже небо, оно тоже звучит. Я уже говорил, что, если в картине есть небо, это музыка этой картины, оно задает тональность. Здесь, выражаясь языком субтитров, звучит очень мрачная музыка, тяжелая. Этот ребенок всегда находится в бесконечном, как космос, пространстве. Это либо море, он посреди моря, либо как здесь: ровная безжизненная поверхность, мрачное, нависающее над ним небо.

Он этого не чувствует, он занят какими-то своими мелкими делами. Здесь мальчик увидел какой-то движущийся объект, таракана.

Он хочет его поймать, изучить. В картине «Кораблик» он играет с корабликом, не понимая, что он играет в океане. В любую минуту с ним может случится все что угодно. Он тянется, он грязь тащит в рот, часто не задумываясь.

Это человечество, которое ко всему тянет пальцы, в розетку ли, еще куда-то, в чью-то пасть, все тянет в рот. Он маленький, он мягкий, он теплый, у него шкурка тоненькая, он этого не чувствует, он не понимает этого. Где он находится? Зачем он находится? Он думает о том, как сунуть пальцы в розетку или схватить то, что бежит мимо. Он не думает о том, кто он, где он и зачем он. Он просто есть, а вы как зрители за него волнуемся.