Вот эта картина родилась довольно привычным для меня способом: я беру лист бумаги и просто черчу на ней карандашом, просто наобум. Здесь карандаш в моих руках можно сравнить с багром, который в темной воде подцепляет какую-то линию, вытаскивает ее на поверхность, за линией тянется движение, возникает фигура, фигура рождает образ. Вот этот конь, вот эта фигура, туша этого змея, это был рисунок. Правда, кажется, были еще и крылья на том рисунке. Они отвалились в процессе работы над этой картиной.

Но этот сюжет, это динамичное движение родилось тогда в том рисунке из хаоса линий. Я быстро его сумел подцепить и оформить. И тогда же начал этот холст. Главный стержень и звук этой картины здесь. Вот эта голова, этот переход черного в красное, это движение, эта динамика, эта схватка, эта боль. Ну, а дальше начался труд. Все это я долго. С фигурой я долго бился.

В верхней части я мучался. Много лет эта картина стояла на мольберте. Я понимал, что я ее уже вообще не понимаю, что я вообще здесь не вижу ничего. Были случаи, когда я дважды не писал по году, даже больше. Потому что мне решительно не нравилось то, что я рисую. Вернее так, то, что я могу нарисовать, меня не устраивало до такой степени, что я просто переставал работать. Я что-то делаю, и мне это до того отвратительно… Вообще, нет ничего страшнее белого холста. У меня солидная трудовая биография за плечами. Я понял, что труднее всего художнику перед его произведением. Мы всегда подспудно находим оправдания своим неудачам, своим несбывшимся мечтам, потому что в этом всегда кто-то виноват. Но когда ты стоишь перед белым холстом и не можешь сделать то, что ты хочешь, то никто не виноват в этом. Вот это очень тяжело. Это очень тяжелый момент. Я впервые в жизни его испытал, когда стал заниматься живописью. Шло время, я доставал этот холст, снова на него смотрел.

Вдруг начинал видеть его, ясно видел, в чем была моя ошибка. Почему я уперся лбом в какой-то тупик и никак не могу пробить эту стену. Я спустя какое-то время четко видел, в чем проблема. Как иногда видно со стороны, в чем проблема у какого-то человека в личной жизни, в профессиональном плане. Со стороны все очень хорошо видно. Про себя бы хорошо понимать… Случалось иногда, что я вдруг отчетливо видел из-за чего я год-два-три бился, допустим, над этим местом или над этим местом, почему оно у меня не получалось, почему я не мог найти гармонию между этими двумя частями. И вдруг я четко видел выход. Я хватался тогда за краски, за кисти и быстро проходил через эту дыру в заборе, в пролом в стене, который мне внезапно открывался. Я спешил туда пройти и двинуться дальше на новый этап