Сергей Эйзенштейн с юности увлекся японской культурой. Он начал изучать японский язык во время Гражданской войны со своими сослуживцами по военному строительству, в 1920 году демобилизовался в Москву, на восточное отделение Академии Генерального штаба, чтобы со временем попасть в Японию в качестве переводчика и посмотреть спектакли театров Но и Кабуки. Правда, через два месяца Сергей Эйзенштейн ушел на работу в театр как художник и режиссер, через четыре года поставил свой первый фильм «Стачка», а еще через год прославился на весь мир фильмом «Броненосец Потемкин».
В 1928 году театр Кабуки приехал на гастроли в Москву, и мечта Эйзенштейна осуществилась — он воочию увидел спектакли японского театра, подружился с его корифеями и поразил их знанием и пониманием их традиций. Эйзенштейн изучал опыт Кабуки по книгам и по гравюрам японских художников, многие из которых были заядлыми театралами. Одним из таких был Тосюсай Сяраку (вторая половина XVIII–начало XIX века), создатель целой портретной галереи актеров и борцов сумо того времени. Его мастерство Эйзенштейн очень ценил и называл его «японским Домье» за остроту характеристик, за едкий юмор, за умение в статике передать движение.
Режиссеру удалось приобрести два листа портретов Сяраку. Сегодня они считаются перегравировкой XX века, хранятся в ГМИИ им. А. С. Пушкина, в Музее кино представлены факсимиле — точные копии. Первоначальная цветная ксилография «Актер Отани Онидзи в роли слуги Якко Эдохэя» известна с 1794 года, она стала одним из самых знаменитых произведений Сяраку.
Сергей Эйзенштейн задумался над тем, почему у Отани так сильно скошены глаза. Актер не был косоглазым от рождения, это была какая-то условность игры, таким же образом скашивали зрачки к переносице актеры Кабуки в спектаклях, привезенных в Москву. И это происходило в моменты, когда актер одной лишь мимикой изображал сильную эмоцию — например, гнев. Эйзенштейн стал изучать движение глазных мышц при разных чувствах. Оказалось, люди неосознанно сближают зрачки, когда целиком сосредоточены на чем-то или на ком-то, когда испытывают стресс. Японцы заметили это и внесли в канон для актерской игры в подчеркнутом виде, чтобы могли увидеть зрители вдали от сцены, а Сяраку гротескно заострил этот момент в гравюре. Это наблюдение помогло Эйзенштейну в работе с актерами в фильме «Иван Грозный». Он посоветовал актеру Михаилу Кузнецову: чтобы передать жестокость опричников, не надо рычать — достаточно сблизить зрачки, и зритель интуитивно поймет состояние души персонажа.
В 1928 году театр Кабуки приехал на гастроли в Москву, и мечта Эйзенштейна осуществилась — он воочию увидел спектакли японского театра, подружился с его корифеями и поразил их знанием и пониманием их традиций. Эйзенштейн изучал опыт Кабуки по книгам и по гравюрам японских художников, многие из которых были заядлыми театралами. Одним из таких был Тосюсай Сяраку (вторая половина XVIII–начало XIX века), создатель целой портретной галереи актеров и борцов сумо того времени. Его мастерство Эйзенштейн очень ценил и называл его «японским Домье» за остроту характеристик, за едкий юмор, за умение в статике передать движение.
Режиссеру удалось приобрести два листа портретов Сяраку. Сегодня они считаются перегравировкой XX века, хранятся в ГМИИ им. А. С. Пушкина, в Музее кино представлены факсимиле — точные копии. Первоначальная цветная ксилография «Актер Отани Онидзи в роли слуги Якко Эдохэя» известна с 1794 года, она стала одним из самых знаменитых произведений Сяраку.
Сергей Эйзенштейн задумался над тем, почему у Отани так сильно скошены глаза. Актер не был косоглазым от рождения, это была какая-то условность игры, таким же образом скашивали зрачки к переносице актеры Кабуки в спектаклях, привезенных в Москву. И это происходило в моменты, когда актер одной лишь мимикой изображал сильную эмоцию — например, гнев. Эйзенштейн стал изучать движение глазных мышц при разных чувствах. Оказалось, люди неосознанно сближают зрачки, когда целиком сосредоточены на чем-то или на ком-то, когда испытывают стресс. Японцы заметили это и внесли в канон для актерской игры в подчеркнутом виде, чтобы могли увидеть зрители вдали от сцены, а Сяраку гротескно заострил этот момент в гравюре. Это наблюдение помогло Эйзенштейну в работе с актерами в фильме «Иван Грозный». Он посоветовал актеру Михаилу Кузнецову: чтобы передать жестокость опричников, не надо рычать — достаточно сблизить зрачки, и зритель интуитивно поймет состояние души персонажа.