В экспозиции Всероссийского музея А.С. Пушкина представлена акварель Василия Андреевича Жуковского «Крым. Георгиевский монастырь». Знаменитый поэт посетил обитель в сентябре 1837 года, когда находился в свите наследника престола великого князя Александра Николаевича, путешествующего по России.
Василий Андреевич писал в своем письме императрице Александре Фёдоровне:Крым. Георгиевский монастырь
Наше путешествие можно сравнить с чтением книги, в которой теперь князь прочтет одно только оглавление… Это книга Россия.
Жуковский фиксировал свои впечатления от чтения этой «книги», составив своеобразный «дневник в картинках». По словам Петра Александровича Плетнёва, ему «удалось взглянуть на драгоценное собрание очерков различных мест и предметов, привезенное Василием Андреевичем Жуковским из путешествия. Это занятие он столько же почти любит, как и поэзию. Знатоки всегда удивлялись верности его взгляда, уменью выбирать точки, с которых он представляет предметы».
Серия крымских акварелей была выполнена Жуковским, по всей вероятности, после возвращения из путешествия. На обороте каждой акварели он сделал надпись с названиями тех мест, где побывал: Симферополь, Мисхор, Балаклава, Артек (2 листа), Кутузовский источник, Мердвень, Саблы и Георгиевский монастырь. Все они, за исключением последней, хранятся в Пушкинском Доме, а до этого находились в коллекции Александра Фёдоровича Отто-Онегина.
Семнадцатью годами ранее, 5 сентября 1820 года, Александр Сергеевич Пушкин и генерал Николай Николаевич Раевский c сыном Николаем верхом отправились по знаменитым ныне местам Южного берега Крыма: Ялта (тогда маленькая деревушка), Ореанда, Кореиз, Мисхор, Алупка. Вдоль берега добрались до Симеиза, обогнули гору Кошка, по Чёртовой лестнице поднялись в Байдарскую долину. Ночевали в Георгиевском монастыре.По Горной лестнице взобрались мы пешком, держа за хвост татарских лошадей наших. Это забавляло меня чрезвычайно и казалось каким-то таинственным восточным обрядом. Мы переехали горы, и первый предмет, поразивший меня, была береза, северная береза! Сердце мое сжалось: я начал уж тосковать о милом полудне, хотя все еще находился в Тавриде, все еще видел и тополи, и виноградные лозы. Георгиевский монастырь и его крутая лестница к морю оставили во мне сильное впечатление.