Крымская война была для Федора Тютчева событием, во многом определившим мировосприятие. Она пришлась на 1853–1856 годы. Боевые действия шли между Российской империей, с одной стороны, и коалицией в составе Британской, Французской и Османской империй и Сардинского королевства — с другой. Наибольшего напряжения они достигли в Крыму, поэтому в России война получила название Крымской. Правление Николая I завершилось трагическим поражением в этой войне и положило начало переходному периоду в российской истории. Главным его событием стала отмена крепостного права, а также масштабные реформы практически во всех сферах общественной жизни.
Поэт остро переживал эти события. «Для того чтобы создать такое безвыходное положение, — писал Тютчев, — нужна была чудовищная тупость этого злосчастного человека, который в течение своего двадцатилетнего царствования ничем не воспользовался и всё упустил, умудрившись завязать борьбу при самых невозможных обстоятельствах».
Тютчев прекрасно понимал, что «война была проиграна Россией до того, как прозвучали первые залпы». «И вот такие люди управляют судьбами России во время одного из самых страшных потрясений…», — сетовал он. Когда война уже близилась к концу, поэт писал о невыносимости «этой ужасной бессмыслицы, ужасной и шутовской вместе, этого заставляющего то смеяться, то скрежетать зубами противоречия между людьми и делом, между тем, что есть и что должно бы быть». Крайне тяжело воспринял Тютчев поражения русской армии — в особенности падение Севастополя.
Когда в Крым отправился на войну брат повара из усадьбы Тютчева, поэт пригласил его к себе в кабинет и долго беседовал с ним. Несмотря на ясное предвидение всего хода событий, он все же пережил, по его собственным словам, «подавляющее и ошеломляющее впечатление севастопольской катастрофы». 17 сентября 1855 года, уже после падения Севастополя, он писал:
Поэт остро переживал эти события. «Для того чтобы создать такое безвыходное положение, — писал Тютчев, — нужна была чудовищная тупость этого злосчастного человека, который в течение своего двадцатилетнего царствования ничем не воспользовался и всё упустил, умудрившись завязать борьбу при самых невозможных обстоятельствах».
Тютчев прекрасно понимал, что «война была проиграна Россией до того, как прозвучали первые залпы». «И вот такие люди управляют судьбами России во время одного из самых страшных потрясений…», — сетовал он. Когда война уже близилась к концу, поэт писал о невыносимости «этой ужасной бессмыслицы, ужасной и шутовской вместе, этого заставляющего то смеяться, то скрежетать зубами противоречия между людьми и делом, между тем, что есть и что должно бы быть». Крайне тяжело воспринял Тютчев поражения русской армии — в особенности падение Севастополя.
Когда в Крым отправился на войну брат повара из усадьбы Тютчева, поэт пригласил его к себе в кабинет и долго беседовал с ним. Несмотря на ясное предвидение всего хода событий, он все же пережил, по его собственным словам, «подавляющее и ошеломляющее впечатление севастопольской катастрофы». 17 сентября 1855 года, уже после падения Севастополя, он писал: