Одной из самых ярких фигур в культурной жизни города был необычайно энергичный и одарённый Валентин Юстицкий. Его кипучая деятельность 1920-х годов, участие в многочисленных диспутах, известная доля эпатажа, игровой раскованности создавали впечатление эстетической всеядности. В Саратове он неизменно оказывался в центре всех значимых художественных затей и событий.
Индивидуальность Юстицкого не объяснить ни одним из его творческих увлечений: любое из тогдашних стилевых поветрий, в поле которого он попадал, художник трансформировал артистично и смело, всегда давая ему собственную огласовку.
Восприимчивый к всякого рода веяниям, пробуя себя на различных путях, не имея постоянного ориентира, он никогда не обладал непреклонным упорством художников-путепроходцев или постоянством преданных им учеников, заворожённых навсегда творческими принципами наставника. Мощь односторонности ему чужда. Он интересен противоположным: готовностью к усвоению различных импульсов, гибкостью реакций на меняющиеся обстоятельства, всегдашней тягой к постоянному иронически-игровому самообновлению.
По сохранившимся документам на рубеже 1910-1920-х годов Юстицкого всерьёз занимали: поиски законов формообразования, выявление первичных значимых элементов формы. Его увлекали проблемы статики и динамики, забота о самой материи живописи, отвлечённой от своего предметного носителя, лишённой какой бы то ни было изобразительной темы, построенной на подчёркнуто выявленной экспрессии самих живописных цветофактур, которые и становились «сюжетом» этих неизобразительных работ. Шёл как бы тренаж в освоении выразительных возможностей материала. В русле этих исканий находится и его «Живописная конструкция с проволокой» (1920). Тогдашние тяготения художника ближе к Татлину, нежели к Малевичу. В это время стремившийся к самодовлеющей живописности, он записывал: «Шедевром всё же будет покрытие плоскости тоном настолько живописным, что не понадобится ни литература, ни психология, ни объёмы и формы». Но вскоре молодого художника увлекли пространственно-тектонические искания конструктивизма.
Восприимчивый к всякого рода веяниям, пробуя себя на различных путях, не имея постоянного ориентира, он никогда не обладал непреклонным упорством художников-путепроходцев или постоянством преданных им учеников, заворожённых навсегда творческими принципами наставника. Мощь односторонности ему чужда. Он интересен противоположным: готовностью к усвоению различных импульсов, гибкостью реакций на меняющиеся обстоятельства, всегдашней тягой к постоянному иронически-игровому самообновлению.
По сохранившимся документам на рубеже 1910-1920-х годов Юстицкого всерьёз занимали: поиски законов формообразования, выявление первичных значимых элементов формы. Его увлекали проблемы статики и динамики, забота о самой материи живописи, отвлечённой от своего предметного носителя, лишённой какой бы то ни было изобразительной темы, построенной на подчёркнуто выявленной экспрессии самих живописных цветофактур, которые и становились «сюжетом» этих неизобразительных работ. Шёл как бы тренаж в освоении выразительных возможностей материала. В русле этих исканий находится и его «Живописная конструкция с проволокой» (1920). Тогдашние тяготения художника ближе к Татлину, нежели к Малевичу. В это время стремившийся к самодовлеющей живописности, он записывал: «Шедевром всё же будет покрытие плоскости тоном настолько живописным, что не понадобится ни литература, ни психология, ни объёмы и формы». Но вскоре молодого художника увлекли пространственно-тектонические искания конструктивизма.