Пока другие угощали меня вяленым лосиным мясом и сырой рыбой с солью, старший из остяков — морщинистый старик с перевязанной красной ленточкой смоляно-черной косой, — сходил в юрту и принес старинного вида музыкальный инструмент, не то гусли, не то гитару. К деревянной части, изогнутой под прямым углом, был дугой прикреплен лук. От лука к деке и более тонкой длинной шейке шли струны.
Старик сел на колоду, положил инструмент декой на колено, зажал подмышкой лук и пальцами обеих рук стал перебирать струны. Послышались дребезжащие звуки, напоминающие и цитру, и гитару. И что-то было в этих звуках такое, что роднило их с сырым и темным урманом и с этими затерявшимися в нем юртами, и с писком устраивающихся на ночлег птиц, и с дымом чувала, пощипывавшим мне глаза. Оборвались разговоры: старик запел. И голос его дребезжал так же, как струны его инструмента и так же сливался с урманом. Молодой остяк, мой сосед, шепнул мне:
— Он поет охотничью песнь — ойка аре — песнь в честь лесной богини. Слушай! Я буду тебе переводить.

Песнь в честь богини леса
— С верховьев реки, — пел старик, — с верховьев
Спускается рыба…
к хорошему ль только кону?

— Дядя, и мы спускаемся! Дядя,
Вот длинное плесо… Молчи!
Вот, примечай! — Меж ветвей
Красненький бок замелькал.
— Дядя, шагает он… Стал…

— Лук на колени возьми,
На тетиву наложи
С железной головкой стрелу.

Тут старик быстро провел пальцами по струнам. Получился звук, будто стрела сорвалась с тугой тетивы и запела. Старик замолк на мгновенье и опять запел.

Красненький бок просадило насквозь
Железное жало стрелы,
Красненький бок лоншака

— Дядя, вот мыс. И на нем
Кто-то стоит… очень странный:
Одна человечья нога, другая лосиная.

— Тсс!.. Это грозного Бога дочь;
Грозного Бога лесного.

— Эй вы, за моими зверями прибывшие!
В челн ваш возьмите меня,
Царицу над всеми зверями лесными.
Я принесу вам удачу…

— Нет, мы тебя не возьмем:
Челн наш насквозь ты проступишь
Лосиным копытом своим.

— Если меня не возьмете, —
Слушайте, что с вами будет:
Выйдете в устье реки
И поплывете по сору. Тогда
Туча встанет с заката,
Черная туча над сором поднимется
С молнией, с громом и с вихрем —
И враз опрокинет ваш челн.

Старик ударил по всем струнам сразу. Музыка вдруг оборвалась. Тихим голосом старик закончил песнь: Тут вашим песням и сказкам конец.
Больше старик не пел. Да я и не просил: мне уж не терпелось расспросить про стерха.
— Говорят, — спросил я молодого соседа, — у кого-то из стариков в ваших юртах есть тор-сапль-юх?
— Ну, да, — сказал молодой остяк. — Вот у этого старика. — И он кивнул на певца.
— А можно его посмотреть?
— Ну, как не можно?
Молодой остяк встал, подошел к старику, взял у него гусли и принес мне.
— Вот — тор-сапль-юх. Не видал разве?
Тут только я заметил, что музыкальный инструмент этот сделан наподобие стерха с его длинной шеей. Манси не сказали мне, что и гусли у них названы в честь их веселого бога, в честь стерха — тор-сапль-юх.