Сергей Сергеевич Прокофьев купил наручные часы фирмы Chronographe Suisse в 1940-е годы. В то время швейцарская фирма пользовалась популярностью у туристов, так как часы этого бренда были сравнительно недорогими.
Сергей Сергеевич был поразительно пунктуален и ценил свое время. Его секретарь Г. Горчаков вспоминал: «Сергей Сергеевич был человек поразительный: весь в работе, все у него расписано строго по часам. Бывало, назначит встречу, а человек приходит на пять минут раньше. Сергей Сергеевич выйдет из кабинета, покажет на часы и снова скроется в кабинете. Ну, а если посетитель опаздывал, то встреча отменялась».
О творческой пунктуальности композитора вспоминал и советский режиссер Сергей Эйзенштейн, для фильмов которого Прокофьев писал музыку: «„В двенадцать часов дня вы будете иметь музыку». Мы выходим из маленького просмотрового зала. И хотя сейчас двенадцать часов ночи, я совершенно спокоен. Ровно в одиннадцать часов пятьдесят пять минут в ворота киностудии въедет маленькая темно-синяя машина. Из нее выйдет Сергей Прокофьев. В руках у него будет очередной музыкальный номер к «Александру Невскому»».
«Прокофьев работает как часы. Часы эти не спешат и не запаздывают. Они, как снайпер, бьют в самую сердцевину точного времени. Прокофьевская точность во времени — не деловой педантизм. Точность во времени — это производная от точности в творчестве. В абсолютной точности переложения образа в математически точные средства выразительности, которые Прокофьев держит в стальной узде», — продолжал Эйзенштейн.
«Он умел слушать время», — говорил советский писатель Илья Эренбург. Прокофьев обычно работал по утрам: вставал рано, сочинял музыку, играл на рояле или дирижировал. Он был трудолюбивым человеком и работал даже в праздники — в свой день рождения или Новый год. Композитор был строг к себе и даже хотел ограничить свой сон, чтобы работать еще больше: «Я ношусь с идеей уменьшить часы сна. Сон должен естественно уменьшаться, как только войдет в сознание, что он не нужен для отдохновения», — записал он в дневнике 21 мая 1932 года.
Сергей Сергеевич был поразительно пунктуален и ценил свое время. Его секретарь Г. Горчаков вспоминал: «Сергей Сергеевич был человек поразительный: весь в работе, все у него расписано строго по часам. Бывало, назначит встречу, а человек приходит на пять минут раньше. Сергей Сергеевич выйдет из кабинета, покажет на часы и снова скроется в кабинете. Ну, а если посетитель опаздывал, то встреча отменялась».
О творческой пунктуальности композитора вспоминал и советский режиссер Сергей Эйзенштейн, для фильмов которого Прокофьев писал музыку: «„В двенадцать часов дня вы будете иметь музыку». Мы выходим из маленького просмотрового зала. И хотя сейчас двенадцать часов ночи, я совершенно спокоен. Ровно в одиннадцать часов пятьдесят пять минут в ворота киностудии въедет маленькая темно-синяя машина. Из нее выйдет Сергей Прокофьев. В руках у него будет очередной музыкальный номер к «Александру Невскому»».
«Прокофьев работает как часы. Часы эти не спешат и не запаздывают. Они, как снайпер, бьют в самую сердцевину точного времени. Прокофьевская точность во времени — не деловой педантизм. Точность во времени — это производная от точности в творчестве. В абсолютной точности переложения образа в математически точные средства выразительности, которые Прокофьев держит в стальной узде», — продолжал Эйзенштейн.
«Он умел слушать время», — говорил советский писатель Илья Эренбург. Прокофьев обычно работал по утрам: вставал рано, сочинял музыку, играл на рояле или дирижировал. Он был трудолюбивым человеком и работал даже в праздники — в свой день рождения или Новый год. Композитор был строг к себе и даже хотел ограничить свой сон, чтобы работать еще больше: «Я ношусь с идеей уменьшить часы сна. Сон должен естественно уменьшаться, как только войдет в сознание, что он не нужен для отдохновения», — записал он в дневнике 21 мая 1932 года.