Аналойное убранство включает несколько облачений: паволоку, или сорочку, накрывают сверху «прикладной» пеленой, а верхнюю наклонную часть аналоя, где лежит икона, — особым длинным покровом. Пелену, или накидку, украшают вышитым изображением креста так, чтобы он находился под самой иконой или виднелся на ниспадающей части материи.
Представленная пелена поступила в собрание музея в 1929 году после закрытия Успенского девичьего монастыря. По аналогии с некоторыми предметами из коллекции Эрмитажа экспонат атрибутировали как русскую работу 1780–90 годов, созданную по французскому образцу.
Ряд деталей говорит о том, что аналойное облачение прежде было предметом светского гардероба, вероятно нижней юбкой модного платья. Изящно декорированные детали платьев довольно часто переходили обителям в качестве вкладов и перекраивались в соответствии с церковными нуждами.
Боковая часть накидки сшита из трех вертикальных полотнищ репса; вставки для верхней плоскости и удлинения задней части выкроены из остатков той же ткани; материя сохранила следы от сборок. Техника и композиция вышивок, орнаментов, многослойная аппликация — все это характерно для светских костюмов последней четверти XVIII столетия.
Особенно примечательна «вышивка… тщательно воспроизводящая растения», перечень и детальность изображения которых сродни точности ботанического атласа. Маки, горечавка легочная, дымянка, шиповник выполнены не просто изящно — переданы даже такие нюансы, как почернение срезанных листьев дымянки в гербарии. Почти все изображенные растения — лекарственные, лесные или полевые, привычные для северо-западных и центральных областей России. Этот факт также говорит в пользу русского происхождения вышивки.
Искусствовед Елизавета Владимировна Шевелева объясняет интерес к цветочным мотивам естественнонаучной направленностью «рациональной эпохи» и в то же время подчеркивает декоративность и символичность «языка цветов». В своем исследовании, посвященном вышивкам конца XVIII века в собрании Каргопольского музея, Шевелева пишет, что в этот период цветы «играли важную семантическую роль… Философы, литераторы, художники Просвещения… провозглашали приоритеты естественности» и в то же время «будили интерес к классической и неевропейской культурной традиции».
