Люди, побывавшие в своей жизни на доперестроечной Выставке достижений народного хозяйства СССР (ВДНХ), даже при поверхностном взгляде на это полотно ощущают, что видят нечто знакомое. Именно такие, только скульптурные, сильные и здоровые крестьянки украшали вместо богинь павильоны выставки.

На эту работу он был назначен после окончания Гражданской войны и отмены агитационных поездов и пароходов, в декорации которых активно участвовал. Именно там, превращая вагоны в агитационные, он почувствовал себя самостоятельным художником, применил на практике навыки и знания, полученные от отца и деда. С 10 лет он помогал им расписывать храмы в родном Калязине Тверской губернии, подмастерьем постигая секреты стенописи. В 14 лет уехал из родного дома в Москву, чтобы системно учиться искусству, был принят в Училище живописи, ваяния и зодчества. Занимался у В. Серова, А. Архипова, К. Коровина, получил право на звание неклассного художника, но документов не получил, так как не сдал научных дисциплин, а потому продолжал работать с артелями в Москве.

В ней всё чересчур: мощные мышцы, огромные руки, необхватные снопы пшеницы, яркий румянец на курносом щекастом лице… Работа притягивает взгляд сочными красками, скульптурными формами и любимым мотивом художника — изображением солнечного неба, которое практически отсутствует на плакатных агитках этого времени…

После публичного обсуждения, согласно Протоколу № 21 по чистке АХР от 25.04.1930 было принято решение по Костяницыну: «Считать проверенным. Рекомендовать освободиться в своем творчестве от иллюстративности и пассивного протоколизма». «Колхозница» — гипертрофированный призыв в новый уклад, детище времени коллективизации и индустриализации и художника, которому довелось творить в эту непростую эпоху.