Когда в 1944 году я приехала в кратковременный отпуск в Омск на 4 дня без дороги, для устройства Роберта, он мне сказал, что он выступает вместе с ребятами со своими стихотворениями перед ранеными в школе № 19, где раньше учился. А теперь она занята под госпиталь, а палаты, где лежали раненые, так и называются по биркам на дверях — 1а, 3б и т. д. Тогда же он мне сказал: «Мамочка, вот я закончил 4-й класс, мне уже 12 лет, учиться мне не трудно, но у меня есть мечта, я очень хочу быть поэтом, хотелось бы хорошим поэтом, а учиться, где получаются поэты, надо ехать в Москву, в Литературный институт им. Горького».

Я была очень удивлена такой осведомленностью ребенка, потому что о существовании такого института я узнала только от Роберта. «Ну что же, сыночек, — сказала я — стремись к своей мечте, добивайся исполнения ее, и будешь поэтом, как ты говоришь — хорошим поэтом!» <…> Роберт очень обрадовался, что я забираю его в часть. С большим трудом в Омске сели с ним в поезд. Мы поехали. Иногда поезд останавливался подолгу на полустанках, так как пропускали составы, груженные оружием и снарядами.

Дорогой, когда мы с Робертом выходили на перрон, старушки плакали и охали, что такие маленькие солдатики, а едут воевать и угощали его черными ржаными калачиками. Наконец-то Москва. Мне надо было узнать о дислокации части. На подходе к военкомату я встретила начальника штаба нашей части, он был удивлен, когда увидел со мной мальчика в военной форме. Он спросил: «С кем это вы, доктор, ходите?» Я ответила, что это мой сын и я везу его в часть, что он будет сыном полка. Не дав мне договорить, он сказал, что ребенка надо оставить здесь, ребенком рисковать нельзя, а вам надо немедленно возвращаться в часть, предстоят очень тяжелые бои, будет наступление…