Мягкий диван с высокой спинкой принадлежал Айседоре Дункан, «великой босоножке», основоположнице свободного танца, о которой Сергей Есенин говорил своему другу Владимиру Чернявскому: «Она настоящая русская женщина, более русская, чем все там. У нее душа наша, она меня хорошо понимала…». Диван украшен декоративной бронзовой накладкой и подлокотниками в форме лебедей. Прежде диван хранился у Ильи Шнейдера, администратора школы Айседоры Дункан в Москве, а еще ранее находился в особняке балерины Александры Балашовой, в котором жила танцовщица во время своего пребывания в Москве.
Шнейдер вспоминал один из вечеров в этом особняке: «Помню, как много позднее на Пречистенке собрались под вечер гости. Среди них и поэт Рукавишников, носивший очень длинную козлиную бородку. Ждали Луначарского. Я был занят внизу, в школе, и не поднимался наверх, хотя Айседора уже два раза присылала за мной. Наконец, кто-то прибежал в третий: Айседора срочно звала меня. Войдя в комнату Айседоры, я увидел такую картину: на диване с золотыми лебедями сидел в напряженной воинственной позе Есенин, со злым и решительным выражением лица. Рядом тихо ссутулился Рукавишников. Есенин крепко держал его за козлиную бородку, целиком зажав ее в кулаке. „Что же вы не шли? — зашептала Айседора. — Он уже двадцать минут держит его так“. Когда я подошел к дивану, Есенин заулыбался, отпустил Рукавишникова, встал и поздоровался со мной».
На Пречистенке также разместилась танцевальная школа Дункан. Первый набор учениц состоялся осенью 1921 года. Воспитанницы танцовщицы изучали иностранные языки, гимнастику, пение, живопись и лепку. Сюда же переехал и Сергей Есенин.
«На Пречистенке, 20, функционировало отделение древней Эллады, — вспоминал поэт Эммануил Герман. — Наутро после свадьбы Сергея и Айседоры, уходя из ее (теперь — их) особняка, я столкнулся с движущейся к умывальной комнате вереницей белых детских хитонов. В свете раннего утра они показались мне призраками. В этом призрачном американско-эллинском мире жил Сергей. Трудно было не улыбнуться при этой мысли».
Шнейдер вспоминал один из вечеров в этом особняке: «Помню, как много позднее на Пречистенке собрались под вечер гости. Среди них и поэт Рукавишников, носивший очень длинную козлиную бородку. Ждали Луначарского. Я был занят внизу, в школе, и не поднимался наверх, хотя Айседора уже два раза присылала за мной. Наконец, кто-то прибежал в третий: Айседора срочно звала меня. Войдя в комнату Айседоры, я увидел такую картину: на диване с золотыми лебедями сидел в напряженной воинственной позе Есенин, со злым и решительным выражением лица. Рядом тихо ссутулился Рукавишников. Есенин крепко держал его за козлиную бородку, целиком зажав ее в кулаке. „Что же вы не шли? — зашептала Айседора. — Он уже двадцать минут держит его так“. Когда я подошел к дивану, Есенин заулыбался, отпустил Рукавишникова, встал и поздоровался со мной».
На Пречистенке также разместилась танцевальная школа Дункан. Первый набор учениц состоялся осенью 1921 года. Воспитанницы танцовщицы изучали иностранные языки, гимнастику, пение, живопись и лепку. Сюда же переехал и Сергей Есенин.
«На Пречистенке, 20, функционировало отделение древней Эллады, — вспоминал поэт Эммануил Герман. — Наутро после свадьбы Сергея и Айседоры, уходя из ее (теперь — их) особняка, я столкнулся с движущейся к умывальной комнате вереницей белых детских хитонов. В свете раннего утра они показались мне призраками. В этом призрачном американско-эллинском мире жил Сергей. Трудно было не улыбнуться при этой мысли».