Переплетение рук, мерцание лиц неслучайно иллюстрирует эту гастрономическую метафору: как форшмак в любом из вариантов — смесь рубленых, протертых продуктов (ср. у Пелевина — «ментальный форшмак» как ироническое обозначение словесной продукции современных политактивистов); так и Ада с Люсетт, подчеркивается в тексте романа, «сливались в монгольскую неваляшку, в монограммы, анаграммы, адалюсинды» (пер. О. Кириченко). На картине неявно присутствует и образ Вана, о котором, как о вдохновителе эротических игр сестер Вин, так много говорится в романе ранее.