Еще в юношеские годы Георгий Чичерин проявлял интерес к истории, философии и литературе Востока. Изучение книг и документов «породило в нем страстную любовь» к экзотическим культурам.
Трудясь на посту народного комиссара иностранных дел РСФСР (и позже СССР) с 1918 года, потомственный дворянин уделял особое внимание азиатским странам и борьбе их народностей за самобытность. Коллеги в шутку называли его «главой восточной фракции в наркомате».
Впрочем, Георгий Чичерин и не пытался скрывать своих взглядов на проблемы региона. По его мнению, «восточная политика Советского правительства является вполне самостоятельной, чрезвычайно важной и, может быть, даже важнейшей областью его международной деятельности».
Мужчина подкреплял слова делами, отдавая много сил на то, чтобы установить уважительные отношения и соблюдать договоренности с соседними государствами. К примеру, с Афганистаном, Китаем и Турцией.
Значительное место в его работе занимало взаимодействие с Ираном (он же Персия до 1936 года). Так, зимой 1921 года был заключен первый договор о дружбе между советским и персидским правительствами. Со стороны РСФСР на документе стояли росписи Георгия Чичерина и Льва Карахана, его заместителя.
Стоит сказать, что архивные письма демонстрируют глубокие познания комиссара в вопросах текущих дел за границей РСФСР. В 1922 году он писал Федору Ротштейну, полномочному преставителю на иранской территории: «Наша восточная политика стремится к самостоятельному экономическому и политическому развитию восточных народов и будет их в этом всячески поддерживать. Мы усматриваем свою роль и свое призвание в том, чтобы быть бескорыстными друзьями и союзниками народов, борющихся за приобретение полного самостоятельного экономического и политического развития. Пусть персы не опасаются, якобы мы будем предателями. Мы таковыми не можем быть, ибо это подсекало бы самое основание, на котором зиждется наше политическое положение».
Следующим немаловажным шагом для отечественной дипломатии можно считать договор 1927 года. Благодаря тем бумагам Советская Россия и Иран добились равных прав на судоходство в Каспийском море.
Трудясь на посту народного комиссара иностранных дел РСФСР (и позже СССР) с 1918 года, потомственный дворянин уделял особое внимание азиатским странам и борьбе их народностей за самобытность. Коллеги в шутку называли его «главой восточной фракции в наркомате».
Впрочем, Георгий Чичерин и не пытался скрывать своих взглядов на проблемы региона. По его мнению, «восточная политика Советского правительства является вполне самостоятельной, чрезвычайно важной и, может быть, даже важнейшей областью его международной деятельности».
Мужчина подкреплял слова делами, отдавая много сил на то, чтобы установить уважительные отношения и соблюдать договоренности с соседними государствами. К примеру, с Афганистаном, Китаем и Турцией.
Значительное место в его работе занимало взаимодействие с Ираном (он же Персия до 1936 года). Так, зимой 1921 года был заключен первый договор о дружбе между советским и персидским правительствами. Со стороны РСФСР на документе стояли росписи Георгия Чичерина и Льва Карахана, его заместителя.
Стоит сказать, что архивные письма демонстрируют глубокие познания комиссара в вопросах текущих дел за границей РСФСР. В 1922 году он писал Федору Ротштейну, полномочному преставителю на иранской территории: «Наша восточная политика стремится к самостоятельному экономическому и политическому развитию восточных народов и будет их в этом всячески поддерживать. Мы усматриваем свою роль и свое призвание в том, чтобы быть бескорыстными друзьями и союзниками народов, борющихся за приобретение полного самостоятельного экономического и политического развития. Пусть персы не опасаются, якобы мы будем предателями. Мы таковыми не можем быть, ибо это подсекало бы самое основание, на котором зиждется наше политическое положение».
Следующим немаловажным шагом для отечественной дипломатии можно считать договор 1927 года. Благодаря тем бумагам Советская Россия и Иран добились равных прав на судоходство в Каспийском море.