В собрании Острогожского музея хранится картина художника Карла Лемоха, на которой запечатлена мать художника Ивана Николаевича Крамского Анастасия Ивановна.
Карл Викентьевич Лемох — русский живописец-жанрист, учился в Московском училище живописи, ваяния и зодчества, затем в Петербургской Академии художеств. Участник так называемого бунта четырнадцати. В 1863 году Лемох покинул Академию, став одним из членов-учредителей Артели художников, впоследствии — Товарищества передвижных художественных выставок. Художник писал преимущественно сцены из крестьянской жизни, нередко отличающиеся сентиментальной трактовкой облика детей и их характеров, обращался к сценам семейной жизни, иногда к сценам городского быта. Жил преимущественно в Санкт-Петербурге, зарабатывая частными уроками рисования в аристократических семьях. Лето проводил в подмосковном селе Ховрино, где построил себе художественную мастерскую.
Еще будучи членом Артели, Лемох принял приглашение давать частные уроки рисования детям будущего императора Александра III, в том числе и будущему последнему императору Николаю II. В 1875 году за семь выставленных на академической выставке картин Карлу Лемоху было присвоено звание академика Императорской Академии художеств. За обучение царской семьи Карлу Викентьевичу была назначена пожизненная пенсия. C 1897 года и почти до самой смерти художник занимал должность хранителя художественного отдела Русского музея императора Александра III.
Анастасию Ивановну Крамскую Карл Лемох изобразил сидящей на кровати с повязкой на голове, в очках, за вязанием чулка. На стене висит связка грибов, перед ней — толстая книга «Жития святых», в кувшинчике — распускающаяся вербочка, а на полу — теплые ботинки. По приглашению сына Анастасия Ивановна Крамская приезжала погостить в Москву, где Иван Николаевич расписывал храм Христа Спасителя. Пожилая женщина из провинции никак не могла привыкнуть к городским порядкам: не могла обедать в семь часов вечера и есть дорогие обеды, а обедала сама в 12 часов дня, и еду готовила себе сама, для чего ходила в лавочку и покупала продукты попроще и подешевле. И напрасно Иван Николаевич уговаривал ее садиться за общий стол. »…Господи, какая она старенькая, и все такая же добрая, только уж очень простая, до того проста…» — писал И.Н. Крамской своей жене.
Карл Викентьевич Лемох — русский живописец-жанрист, учился в Московском училище живописи, ваяния и зодчества, затем в Петербургской Академии художеств. Участник так называемого бунта четырнадцати. В 1863 году Лемох покинул Академию, став одним из членов-учредителей Артели художников, впоследствии — Товарищества передвижных художественных выставок. Художник писал преимущественно сцены из крестьянской жизни, нередко отличающиеся сентиментальной трактовкой облика детей и их характеров, обращался к сценам семейной жизни, иногда к сценам городского быта. Жил преимущественно в Санкт-Петербурге, зарабатывая частными уроками рисования в аристократических семьях. Лето проводил в подмосковном селе Ховрино, где построил себе художественную мастерскую.
Еще будучи членом Артели, Лемох принял приглашение давать частные уроки рисования детям будущего императора Александра III, в том числе и будущему последнему императору Николаю II. В 1875 году за семь выставленных на академической выставке картин Карлу Лемоху было присвоено звание академика Императорской Академии художеств. За обучение царской семьи Карлу Викентьевичу была назначена пожизненная пенсия. C 1897 года и почти до самой смерти художник занимал должность хранителя художественного отдела Русского музея императора Александра III.
Анастасию Ивановну Крамскую Карл Лемох изобразил сидящей на кровати с повязкой на голове, в очках, за вязанием чулка. На стене висит связка грибов, перед ней — толстая книга «Жития святых», в кувшинчике — распускающаяся вербочка, а на полу — теплые ботинки. По приглашению сына Анастасия Ивановна Крамская приезжала погостить в Москву, где Иван Николаевич расписывал храм Христа Спасителя. Пожилая женщина из провинции никак не могла привыкнуть к городским порядкам: не могла обедать в семь часов вечера и есть дорогие обеды, а обедала сама в 12 часов дня, и еду готовила себе сама, для чего ходила в лавочку и покупала продукты попроще и подешевле. И напрасно Иван Николаевич уговаривал ее садиться за общий стол. »…Господи, какая она старенькая, и все такая же добрая, только уж очень простая, до того проста…» — писал И.Н. Крамской своей жене.