В XVIII–XIX веках в хозяйстве коренных народов Южной Сибири — хакасов и тувинцев — значительное место занимала охота. Юношей приучали к ней с 15 лет, а к совершеннолетию они могли уже самостоятельно ходить на зверя. Хакасским женщинам нельзя было прикасаться к оружию, поэтому охотниц среди них не было.
Охота была сезонной. Первый промысел пушных зверей начинался с сентября или октября. Осенью в тайгу выезжали на лошадях и с лайками: собаки выслеживали добычу и лаем сообщали, где она находится. В ноябре, когда выпадал глубокий снег, охотники возвращались домой. Второй охотничий сезон длился с декабря до конца апреля. Лошадей охотники уже не брали, а выезжали на лыжах и тянули за собой сани с запасами еды — нарты.
Лыжи подбивали кожей, поэтому они не скользили назад на крутых подъемах. С помощью такого приспособления можно было догнать бегущего по снегу марала.
За зверем уходили артелями по четыре-пять человек. Охотники использовали разные капканы и самострелы, а с середины XVIII века и огнестрельное оружие — кремневые ружья.
Запас продовольствия делили поровну между всеми участниками артели, но порох и свинец у каждого был свой. Группой руководил опытный охотник, по имени которого называли весь охотничий участок. Он следил за дисциплиной и порядком в артели, принимал дневную добычу и устраивал крупное угощение в случае удачного промысла.
Хакасы охотились на белок, соболей, маралов, медведей и птиц. Поскольку соболь возвращался по своим тропам след в след, опытные охотники расставляли на его пути много ловушек, а затем возвращались и собирали добычу. Иногда соболей выкуривали из укрытия в заранее расставленные сети. Добыть соболя считали особой удачей, тушку одного зверька приравнивали по цене к ста беличьим.
На маралов хакасы охотились несколькими способами. Могли сооружать специальные ловушки с приманками, которые захлопывались, как только олень заходил внутрь. А осенью, когда у маралов был гон, трубили в специальную трубу — пыргы. Она имитировала звуки самцов, вызывающих друг друга на поединок. Обычно так оленей приманивали в сумерках, чтобы они не могли разглядеть охотника.
Манекен охотника появился в экспозиции музея в 1901 году. В 1898 году вице-председатель Русского географического общества Петр Семенов-Тян-Шанский пригласил Минусинский публичный музей участвовать в выставке в Париже. На основе фотографий коренного населения, которые сделал этнограф Евгений Яковлев, создали четыре скульптуры. Они изображали обряд камлания над больной старухой, где охотник был помощником шамана. Экспозиция получила серебряную медаль и диплом.
После выставки этнографическую группу гипсовых фигур вернули в экспозицию музея. А в 2010 году манекен охотника стал отдельным экспонатом. Он одет в традиционную охотничью одежду: рубаха с отложным воротником на одной пуговице, шуба, шапка с меховым околышем, а на ногах сапоги с растительным орнаментом. В руках охотник держит пыргы.
Охота была сезонной. Первый промысел пушных зверей начинался с сентября или октября. Осенью в тайгу выезжали на лошадях и с лайками: собаки выслеживали добычу и лаем сообщали, где она находится. В ноябре, когда выпадал глубокий снег, охотники возвращались домой. Второй охотничий сезон длился с декабря до конца апреля. Лошадей охотники уже не брали, а выезжали на лыжах и тянули за собой сани с запасами еды — нарты.
Лыжи подбивали кожей, поэтому они не скользили назад на крутых подъемах. С помощью такого приспособления можно было догнать бегущего по снегу марала.
За зверем уходили артелями по четыре-пять человек. Охотники использовали разные капканы и самострелы, а с середины XVIII века и огнестрельное оружие — кремневые ружья.
Запас продовольствия делили поровну между всеми участниками артели, но порох и свинец у каждого был свой. Группой руководил опытный охотник, по имени которого называли весь охотничий участок. Он следил за дисциплиной и порядком в артели, принимал дневную добычу и устраивал крупное угощение в случае удачного промысла.
Хакасы охотились на белок, соболей, маралов, медведей и птиц. Поскольку соболь возвращался по своим тропам след в след, опытные охотники расставляли на его пути много ловушек, а затем возвращались и собирали добычу. Иногда соболей выкуривали из укрытия в заранее расставленные сети. Добыть соболя считали особой удачей, тушку одного зверька приравнивали по цене к ста беличьим.
На маралов хакасы охотились несколькими способами. Могли сооружать специальные ловушки с приманками, которые захлопывались, как только олень заходил внутрь. А осенью, когда у маралов был гон, трубили в специальную трубу — пыргы. Она имитировала звуки самцов, вызывающих друг друга на поединок. Обычно так оленей приманивали в сумерках, чтобы они не могли разглядеть охотника.
Манекен охотника появился в экспозиции музея в 1901 году. В 1898 году вице-председатель Русского географического общества Петр Семенов-Тян-Шанский пригласил Минусинский публичный музей участвовать в выставке в Париже. На основе фотографий коренного населения, которые сделал этнограф Евгений Яковлев, создали четыре скульптуры. Они изображали обряд камлания над больной старухой, где охотник был помощником шамана. Экспозиция получила серебряную медаль и диплом.
После выставки этнографическую группу гипсовых фигур вернули в экспозицию музея. А в 2010 году манекен охотника стал отдельным экспонатом. Он одет в традиционную охотничью одежду: рубаха с отложным воротником на одной пуговице, шуба, шапка с меховым околышем, а на ногах сапоги с растительным орнаментом. В руках охотник держит пыргы.
