Котел из красной меди, с конусовидным туловом, округлыми покатыми плечиками, валиком у основания и отогнутым наружу венчиком изготовили на Невьянском заводе в XVIII веке. Наружная поверхность у котла неровная, внутренняя — луженая. Он передавался из поколения в поколение в семье Козловых, которая затем подарила его музею.

Во времена Акинфия Демидова в XVIII веке Невьянский завод был настоящим комбинатом по переработке уральских горных богатств, в том числе меди. В окрестностях Невьянского чугуноплавильного и железоделательного завода были обнаружены месторождения меди, о чем Никита Демидов сообщал в своем доношении в Берг-коллегию в ноябре 1723 года: «Для медеплавильного дела построил я заводы. И на оных заводах сделано было у нас для плавки медных плавильных печей 10 и более. Да на старом железном заводе (Невьянском) и на руде — 15 печек».

Получение меди из руды было более трудоемким делом, чем выплавка железа. Невьянские мастера владели сложной технологией медеплавильного дела. В переработку изначально поступала местная медная руда. Как упоминал в «Книге мемориальной» приказчик Григорий Махотин: «Имеется рудник медной называемой Погорелской сыскан Аятской слободы крестьянином Федором Головиным; руда в нем лежит в горе между диким камнем гнездами, а не жилой, и за малым в нем содержанием меди от 1732-го году та руда не плавится». Для очистки медь несколько раз нагревали в печах разного устройства.

Невьянские мастера владели не только литьем и ковкой, но и резьбой, и чеканкой медных изделий. Медное производство в Невьянске существовало и в эпоху следующих заводовладельцев Яковлевых (конец XVIII–XIX век). Действовала «меднокотеленная фабрика», в которой изготавливали посуду и хранили модели для отливки. Изделия из меди и латуни (сплава меди и цинка), в отличие от железных, выглядели более изысканными и пластичными. Естественно, что спрос на такие изделия был высок, особенно среди дворян. Из листовой меди и латуни изготавливали кувшины, вазы, подсвечники, подносы, самовары, чайники и кофейники. По свидетельству академика Петра Симона Палласа, в 1770-х годах в производстве были заняты даже «мальчики 7-8 лет, выделывающие из меди чашки и другую медную посуду».