Как и у всех коренных народов Хабаровского края, у эвенов Приохотья существовал культ медведя. Он нашел свое отражение в медвежьем празднике, который совершался в случае убиения священного животного в тайге. Специально на медведя не охотились, поскольку считали его родственником людей и обращались к нему «аба» — «дедушка».
Убивали медведя только в целях самозащиты, из мести за убитого родственника или за нападение на стадо домашних оленей. Перед охотой вслух о медведе не говорили, поскольку считали, что этот зверь понимает речь человека и слышит все вне зависимости от расстояния.
Особенно тщательно предстоящая охота скрывалась от женщин, ведь, согласно мифологическим представлениям, они являлись медведю кровными родственниками. Существовало несколько вариантов мифа о сожительстве медведя с женщиной и о происхождении от этой связи эвенов. Убеждения в кровнородственной связи женщины с медведем обуславливали обширную систему запретов и табу в отношениях с живым и особенно с убитым животным.
В прошлом ограничения были очень строгими. Женщине не позволялось даже смотреть на убитого медведя. Нельзя было есть его мясо, прикасаться к шкуре. Разделывали тушу только мужчины. Со временем запреты стали мягче: женщине разрешено было есть мясо с нижней (задней) половины зверя, участвовать в разделке туши. При этом она должна была привязать на запястье специальный браслет с колокольчиком и кусочком оленьей ровдуги.
Этот браслет, как предполагалось, вводил в заблуждение душу убитого медведя. Звон колокольчика должен был навести душу на мысль, что рядом находится не женщина, а олень. Аналогичные обманные действия сопровождали и поведение мужчин во время охоты, разделки и поедания мяса медведя.
Эвены разговаривали с животным, издавали звуки, которые имитировали карканье ворон, или стучали по столу ножом, подражая стуку клюва птицы, уверяли убитого зверя:
