Театральные художники «Русских сезонов»

Леон Бакст — при рождении Лейб-Хаим Розенберг — увлекался театром еще в детстве. Он часто гостил у деда, успешного коммерсанта Пинхуса Розенберга, который любил искусство и собирал антиквариат. Розенберг рассказывал внуку об актерах и спектаклях, а будущий художник ставил кукольные пьесы. Однако позже Бакст заинтересовался живописью. Он иллюстрировал книги, писал портреты современников, сам давал уроки рисования и возглавлял художественный отдел журнала «Мир искусства».

Одной из первых театральных постановок, которые оформил Леон Бакст, стал балет «Фея кукол» на музыку Йозефа Байера. В конце XIX века его ставили на многих европейских сценах и в Москве, а в 1903 году прошла премьера и в Петербурге — на сцене Императорского Эрмитажного театра. Гостями вечера были члены царской семьи и специальные приглашенные.

Либретто спектакля рассказывает, как в кукольной лавке ночью оживают игрушки. Они устраивают праздник в честь своей повелительницы — Феи кукол, которую скоро должны отправить в дом покупателя, богатого англичанина. Бакст перенес действие постановки из Вены в Петербург 1850-х годов и воссоздал в декорациях реальную архитектуру Невского проспекта. А атмосферу кукольной лавки художник передал с помощью нарочито укрупненных предметов: на их фоне актеры действительно казались небольшими куклами. Чтобы нарисовать эскизы костюмов, художник даже изучал народные игрушки из коллекции Александра Бенуа.

В 1906 году Сергей Дягилев решил познакомить европейскую публику с русской живописью и повез в Париж полотна российских художников XVIII–XIX веков. Туда входили и классики, и молодые авторы: с картинами Алексея Венецианова и Карла Брюллова выставляли работы Николая Рериха, Михаила Врубеля, Виктора Борисова-Мусатова, Исаака Левитана, самого Бакста и других авторов.

С 1910 года Леон Бакст стал оформлять балеты Дягилевской антрепризы Русские сезоны — «Шехеразаду», «Жар-птицу», «Послеполуденный отдых фавна». Он создавал яркие и многослойные костюмы, тщательно прорисовывал детали, которые должны были подчеркивать движения и стиль каждого танцора. А парижанки вскоре после громких премьер начали носить тюрбаны, цветные чулки, украшения с крупными камнями и даже делать яркий макияж.

Вскоре после этого Бакст стал модным французским дизайнером. Он создавал эскизы тканей и мебели, посуды и украшений. Добужинский писал: «Его признал и „короновал“ сам изысканный и капризный Париж».

Родители Ивана Билибина увлекались искусством, посещали экспозиции Товарищества передвижных художественных выставок и знали современных живописцев. Билибин много рисовал и даже брал уроки в Рисовальной школе. По воле отца он стал учиться на юриста, однако увлечения не оставил: сам писал сказки и сам же их иллюстрировал. Параллельно Иван Билибин продолжал учиться живописи и вскоре оформил первую книгу сказок на заказ. А после путешествия по Русскому Северу художник стал педантично относиться к историческим деталям: старинным архитектурным элементам, костюмным орнаментам, украшениям и головным уборам.

Первой театральной работой Билибина стала опера «Руслан и Людмила». Журнал «Обозрение театров» писал о ее оформлении:

Затем художник оформлял для Старинного театра драму «Действо о Теофиле». В центре ее сюжета — житель средневекового города. Он раздал свое имущество беднякам, из-за этого потерял сан и решил обратиться за помощью к дьяволу. Дьявол помог, но с оговоркой — что Теофил будет служить ему. Главный герой согласился, но потом раскаялся. К нему снизошел Светлый Дух и освободил от опрометчивого обещания. В декорациях спектакля Билибин объединил все места действия: ад, рай и землю. Царство дьявола он обозначил обрывистыми земляными откосами и огромной личиной с зелеными глазами; землю — видом на древний город и зеленые горы; а рай отделяла от остального мира широкая орнаментальная полоса. Над ней в облаках художник изобразил золотые ворота, окруженные растительным узором.

Спустя год, в 1908-м, Сергей Дягилев пригласил Билибина оформлять Русские сезоны — оперу «Борис Годунов» для парижской Гранд-Опера. Художник задумал воссоздать старинные боярские и крестьянские костюмы, он вновь поехал на Север — теперь за русскими сарафанами и вышитыми тканями. Сергей Дягилев искал на столичных рынках старинные предметы быта. Александр Бенуа писал: «Особенно же Сергей пристрастился к расшитым золотом и блестками головным платкам, из которых надумал делать отложные воротники боярских кафтанов и шуб». Главную роль в опере исполнил Федор Шаляпин. Постановка произвела фурор среди парижской публики, а в моду у французов вошли элементы русских народных костюмов.

Вскоре Иван Билибин оформил для петербургских театров оперы «Золотой петушок», «Садко», «Руслан и Людмила» и балет «Дочь фараона», в котором главную роль играла Анна Павлова.

Наталья Гончарова, двоюродная правнучка своей тезки, жены Александра Пушкина, была дочерью архитектора Сергея Гончарова. Стать художницей она решила не сразу: после окончания школы пробовала учиться на медицинскую сестру, затем занималась на историческом факультете Высших женских курсов. А уже после поступила в Московское училище живописи, ваяния и зодчества, познакомилась со своим будущим мужем Михаилом Ларионовым и начала писать яркие импрессионистские полотна. Она пробовала себя в новых европейских живописных стилях, создавала скульптуры и скульптурные украшения для зданий, рисовала эскизы обоев.

Ее первой театральной работой стала «Свадьба Зобеиды» в 1909 году. Пьесу о трагической судьбе персидской красавицы создал австрийский писатель Гуго фон Гофмансталь. Театровед Галина Титова охарактеризовала Зобеиду как «героиню европейского модерна с тоскующей неутоленной душой». Об оформлении спектакля вспоминала в своих мемуарах Марина Цветаева:

В 1914 году Наталья Гончарова приняла приглашение Сергея Дягилева и оформила свой первый спектакль в парижской Гранд-Опера. Это была опера-балет, которую ставил Михаил Фокин, признанный хореограф тех лет. На самой сцене, по задумке Дягилева, должны были находиться только танцоры, и Гончарова предложила построить для исполнителей оперных партий две лестницы в виде пирамид, а еще — одеть актеров в боярские одеяния. Она создала авангардные костюмы с восточными и русскими мотивами и расписные декорации с теремами, цветущими деревьями и сценами народных гуляний. Постановку художница оформила в «огненных» оттенках: алых, оранжевых, терракотовых и золотистых тонах. Французские театральные критики писали, что сценография Гончаровой гармонирует и с атмосферой пушкинского театра, и с музыкой Николая Римского-Корсакова. После премьеры спектакля в Париже прошла выставка работ Наталии Гончаровой и ее мужа, Михаила Ларионова.

Когда началась Первая мировая война, Гончарова вернулась в Россию, но спустя год снова вместе с Ларионовым уехала в Париж. Для Дягилева она оформляла спектакли «Русские сказки», «Шарф Коломбины», а также «Свадебку» и «Жар-птицу» на музыку Игоря Стравинского. Две последние работы стали особенно известны: яркие орнаментальные декорации с резкими контрастами и детальные красочные костюмы вошли в историю сценографии.