#1
Ольга Кручинина
Эскизы костюмов Фарлафа, Рогдая и Ратмира к кинофильму «Руслан и Людмила»
#9
#2
В последней киноработе своей жизни — художественном фильме «Руслан и Людмила» (1972), будучи уже тяжело больным, Александр Птушко вновь обращается к творчеству А.С. Пушкина, к его одноименной к сказочной поэме.
Волшебные миры «Руслана и Людмилы» вырастают из былинных сюжетов о Киевской Руси с княжескими пирами, богатырями и впечатляющими батальными сценами, — так хорошо удавшимися режиссеру в снискавшей мировую славу картине «Илья Муромец» (1956).
#4
За шумным, свадебным столом
Сидят три витязя младые…
[…]
То три соперника Руслана…
А.С. Пушкин (поэма «Руслан и Людмила», 1820)
#3
Рогдай (Олег Мокшанцев), Ратмир (Руслан Ахметов) и Фарлаф (Вячеслав Невинный) на пиру у Князя. Кадр из первой серии кинофильма «Руслан и Людмила» (Мосфильм, 1972)
#7
Но на этот раз разработка облика центральных действующих лиц будущего фильма ставила перед художниками и режиссером достаточно своеобразную задачу, так как герои «Руслана и Людмилы» и ведут себя более жизненно и говорят отнюдь не былинным, а пушкинским языком. Типические характеры обусловлены не только социально, но и исторически: исследователями пушкинского реализма доказано, что при создании поэмы «Руслан и Людмила» поэт вдохновлялся первым томом «Истории государства Российского» Н.М. Карамзина (вышедшим в свет в 1818 году).
#6
Среди пирующих Пушкин называет Рогдая (в черновом тексте первых глав Рохдай) и Фарлафа. Всё это ведет нас к «Истории» Карамзина, где говорится о пирах Владимира с его вельможами […]. Карамзин говорит о пировавших у Владимира богатырях, среди которых был «сильный Рахдай (который будто бы один ходил на 300 воинов)». Стих «Мечом раздвинувший пределы» прямо соответствует тексту у Карамзина («расширил пределы государства на Западе»). Имя Фарлафа находится среди вельмож Олега. Ясно, что когда Пушкин писал первые строки своей поэмы, «История» Карамзина была у него перед глазами.
Борис Томашевский (Монография «Пушкин». Книга первая. 1957)
#8
Кроме того, Пушкин явно соотносит характер одного из своих богатырей — пьяницу Фарлафа с фигурой тучного рыцаря сэра Фальстафа — героя шекспировской пьесы «Король Генрих IV» (1598). Эта скрытая авторская параллель также нашла соответствующее визульное акцентирование
#10
Российская государственная библиотека искусств
read morehide
Фарлаф, Рогдай и Ратмир
Dimensions
21x35 cm
Technique
бумага, гуашь
Exhibition
12
Point your smartphone camera to open in the appOpen in app
Share
