В качестве героя для настольной скульптуры художник Виктор Максимец выбрал шута — так называли человека при дворе государя или в барском доме, который профессионально развлекал и веселил гостей.

Автор изобразил его в сидячем положении, он опирается на белый постамент. Шут одет в традиционный разноцветный костюм: рубашку с красно-черным ромбовидным узором, белые штаны и красные остроконечные сапоги. На его голове — колпак, к которому привязаны такие же бубенцы, как и по краю кофты. В руках у него балалайка. Также шуты часто носили с собой погремушку — палочку, к которой привязывали бычий пузырь, а в него насыпали горох. Они украшали себя гороховой соломой, отсюда пошло устойчивое словосочетание «шут гороховый» — сейчас так называют глуповатого недалекого человека.

Шутовство появилось на Руси с древних времен. Шуты могли рассказывать сказки и другие истории, а в них произносить то, что не было дозволено другим. При русских барских домах и дворцах они развлекали и владельцев, и гостей. Шуты жили и при дворе: сначала у царей, а позднее и императоров. Некоторые из них вошли в историю. Например, Иван Балакирев, который жил при Петре I, прославился своими анекдотами. А Яну д’Акоста император подарил отдельный остров в Финском заливе и титул «Самоедского Короля» за его политические и богословские шутки.

Все же, в основном понятие «шут» относилось к Средневековой Европе, а на Руси было больше распространено скоморошество — праздничные театрализованные обряды, в которых участвовали ряженые актеры и музыканты.

Большинство королевских дворов Европы пользовались услугами шутов: они играли на музыкальных инструментах, жонглировали, разыгрывали сценки и сочиняли загадки для средневековых королей. Шуты не только развлекали гостей, им было позволено говорить больше, чем другим. Поэтому нередко они критиковали короля и высокопоставленных чинов, а также передавали просьбы и претензии в шуточной форме. В XVIII веке, с наступлением эпохи Просвещения и Реформации нанимать шутов практически перестали.