В 1880 году хирург Николай Пирогов стал замечать, что его здоровье ухудшается. В это время он лишился последнего коренного зуба правой верхней челюсти, однако от протеза отказался, так как мог есть и без него.
В начале 1881 года Пирогов обратил внимание на то, что соленая и кислая пища вызывают у него раздражение и боль в области твердого нёба. По виду пораженное место сначала напоминало ссадину или ожог. Затем там образовался свищ. Пирогов бросил курить, перестал есть твердую пищу и перешел на молочную диету. Он стал подозревать, что в его теле развивается злокачественный процесс, однако старался избегать разговоров на эту тему и продолжал работать.Плохое состояние Пирогова заметила его супруга Александра фон Бистром. Она вызвала из Киева доктора Сергея Шкляревского, с которым Николай Иванович был на Балканской войне. Тогда же Пирогова посетили врач-гигиенист Иосиф Бертенсон и профессор Николай Склифосовский. Встревоженной жене хирурга Склифосовский сказал, что язва не была злокачественной, но вряд ли могла зажить. Доктора решили обследовать Пирогова в Москве, где планировали собрать консилиум из именитых хирургов.
25 мая 1881 года Пирогова консультировали Николай Склифосовский, дерптский профессор Эдуард фон Валь и харьковский профессор Вильгельм Грубе. Месяцем позднее его осмотрел австрийский хирург Теодор Бильрот. Все специалисты сошлись во мнении, что у Пирогова была раковая опухоль. Однако никто из них не взял на себя ответственность сообщить знаменитому хирургу о тяжелом заболевании. Поэтому Пирогов прожил, успокоившись, еще несколько месяцев, прежде чем правда стала очевидной и для него.
Пирогов много размышлял о своей болезни и за 27 дней до смерти пришел к окончательному выводу, что у него образовалась злокачественная опухоль верхней челюсти. Он написал предсмертную записку на небольшом листе бумаги крупным неровным почерком: