Анна Цаликова работала учительницей и увлекалась музыкой: пела, танцевала и даже умела играть на гармони и фортепиано. Обаятельная девушка с тонким чувством юмора была избалована вниманием поклонников. Влюбился в нее и Коста Хетагуров, друг семьи. Он не раз признавался ей в сильном чувстве и предлагал свои руку и сердце. Однако Анна долгое время не давала поэту никакого четкого ответа: ни положительного, ни отрицательного. Эта неопределенность в отношениях приносила Коста настоящую боль. По предположениям современников, глубоких чувств к Хетагурову Анна не испытывала, но девушке льстило то, что она была музой к тому моменту уже известного художника и поэта.
В 1893 году Коста жил в Ставрополе, работал в газете «Северный Кавказ». Он признавался возлюбленной в одном из писем: «Трудно себе представить, с какой горячностью я отдался там самой разнообразной деятельности… Но, увы! Ни газета, каждую строку которой я переживал, казалось, всеми фибрами души, ни живопись, которой я увлекаюсь всегда до изнеможения, ни всевозможные благотворительные, научные и артистические учреждения и собрания, в которых я принимал всегда самое лихорадочное участие, ни балы, ни пикники, ни кутежи — ничто не могло заслонить от меня дорогого видения. Я опять стал хандрить. Временами я даже навязывал себе злорадную идею жениться на первой попавшейся Аграфене или Матрене и, создав себе самую мелочную, мещанскую жизнь, хоть этим отравить мучительно сладкую мечту о новой встрече с Вами…»
Портрет Анны Коста начал писать еще во Владикавказе в 1890 году, когда жил в доме Цаликовых. Она часто отказывалась позировать, но это было лишь кокетство. Поэт преподнес картину Анне в 1897 году в подарок на именины. Девушке не понравился цвет платья на портрете. Коста очень расстроился, но исполнил каприз возлюбленной и изменил оттенок наряда.
Все годы знакомства с Анной Цаликовой поэт не терял надежды вызвать у нее ответное чувство, но прекрасно осознавал собственное положение. Он писал: «Мое горе — горе совсем особого рода: общественно-социальное мое положение настолько „шатко“, что всякая попытка связать с своею судьбою судьбу другого живого мыслящего существа — „безумие“… Ни молодостью, ни красотой, ни богатством, ни блестящей карьерой — не отметила меня судьба. Бедный поденщик-осетин, если я и осмеливаюсь делать этот рискованный шаг, то только потому, что я так несказанно, так безгранично люблю Вас, такую же бедную труженицу-осетинку».
Вдали от родины Коста остро переживал свое одиночество и бесправие. Однако Анна не пыталась его поддержать или утешить. Она лишь отправила ему телеграмму со словами «Привет из Афона!», которую поэт воспринял болезненно.
В конце концов Хетагуров понял, что Анна никогда не ответит ему взаимностью, и больше не пытался сделать ей предложение. Цаликова продолжала работать учительницей, путешествовала. Она так и не вышла замуж и умерла в 1914 году после операции на почке.
В 1893 году Коста жил в Ставрополе, работал в газете «Северный Кавказ». Он признавался возлюбленной в одном из писем: «Трудно себе представить, с какой горячностью я отдался там самой разнообразной деятельности… Но, увы! Ни газета, каждую строку которой я переживал, казалось, всеми фибрами души, ни живопись, которой я увлекаюсь всегда до изнеможения, ни всевозможные благотворительные, научные и артистические учреждения и собрания, в которых я принимал всегда самое лихорадочное участие, ни балы, ни пикники, ни кутежи — ничто не могло заслонить от меня дорогого видения. Я опять стал хандрить. Временами я даже навязывал себе злорадную идею жениться на первой попавшейся Аграфене или Матрене и, создав себе самую мелочную, мещанскую жизнь, хоть этим отравить мучительно сладкую мечту о новой встрече с Вами…»
Портрет Анны Коста начал писать еще во Владикавказе в 1890 году, когда жил в доме Цаликовых. Она часто отказывалась позировать, но это было лишь кокетство. Поэт преподнес картину Анне в 1897 году в подарок на именины. Девушке не понравился цвет платья на портрете. Коста очень расстроился, но исполнил каприз возлюбленной и изменил оттенок наряда.
Все годы знакомства с Анной Цаликовой поэт не терял надежды вызвать у нее ответное чувство, но прекрасно осознавал собственное положение. Он писал: «Мое горе — горе совсем особого рода: общественно-социальное мое положение настолько „шатко“, что всякая попытка связать с своею судьбою судьбу другого живого мыслящего существа — „безумие“… Ни молодостью, ни красотой, ни богатством, ни блестящей карьерой — не отметила меня судьба. Бедный поденщик-осетин, если я и осмеливаюсь делать этот рискованный шаг, то только потому, что я так несказанно, так безгранично люблю Вас, такую же бедную труженицу-осетинку».
Вдали от родины Коста остро переживал свое одиночество и бесправие. Однако Анна не пыталась его поддержать или утешить. Она лишь отправила ему телеграмму со словами «Привет из Афона!», которую поэт воспринял болезненно.
В конце концов Хетагуров понял, что Анна никогда не ответит ему взаимностью, и больше не пытался сделать ей предложение. Цаликова продолжала работать учительницей, путешествовала. Она так и не вышла замуж и умерла в 1914 году после операции на почке.