Первые беженцы в Ставропольском районе появились в конце лета 1941 г. и их число со временем возрастало. В городе беженцев размещали на дачах, пытались приспособить для проживания другие жилые помещения. Большую их часть расселили по квартирам и домам жителей города и селам района. К осени 1941 г. эвакуированных насчитывалось уже более тысячи человек.
Отдельной категорией эвакуированных, — предметом особой заботы власти и общества — стали дети, в том числе из блокадного Ленинграда. Детей размещали по семьям или отправляли в четыре детских дома, действовавших в районе. В 1944 г. в городе появился даже отдельный национальный детский дом (№ 1) для польских детей. Одной из значимых заслуг местной власти в годы Великой Отечественной войны стало сохранение жизни и здоровья эвакуированных, наравне с местным населением, обеспечение населению района относительно цивилизованного образа жизни даже в условиях военного времени.
Этого невозможно было бы добиться без поддержания работы социальной инфраструктуры района. Ставропольский район обладал весьма развитой для сельской глубинки образовательной инфраструктурой, куда входили педагогическое училище и зоотехникум, начальные и средние школы, школы механизаторов и т. д.
В августе 1941 г. в Ставрополь прибыла большая группа детей из блокадного Ленинграда, их разместили в Ставропольский детский дом № 6. Многие эвакуировались в спешке, без документов, а у некоторых малышей на груди была бирка с именем и фамилией. С материнской теплотой и отцовской заботой встречали ставропольцы ленинградских детей. Документы отмечают, что среди них было «80% дистрофиков с цингой и ее последствиями». Благодаря правильному организованному питанию, четкому режиму и заботам обслуживающего персонала детдомов, детишки через пару месяцев прибавили в весе на 5-7 килограммов.
Отдельной категорией эвакуированных, — предметом особой заботы власти и общества — стали дети, в том числе из блокадного Ленинграда. Детей размещали по семьям или отправляли в четыре детских дома, действовавших в районе. В 1944 г. в городе появился даже отдельный национальный детский дом (№ 1) для польских детей. Одной из значимых заслуг местной власти в годы Великой Отечественной войны стало сохранение жизни и здоровья эвакуированных, наравне с местным населением, обеспечение населению района относительно цивилизованного образа жизни даже в условиях военного времени.
Этого невозможно было бы добиться без поддержания работы социальной инфраструктуры района. Ставропольский район обладал весьма развитой для сельской глубинки образовательной инфраструктурой, куда входили педагогическое училище и зоотехникум, начальные и средние школы, школы механизаторов и т. д.
В августе 1941 г. в Ставрополь прибыла большая группа детей из блокадного Ленинграда, их разместили в Ставропольский детский дом № 6. Многие эвакуировались в спешке, без документов, а у некоторых малышей на груди была бирка с именем и фамилией. С материнской теплотой и отцовской заботой встречали ставропольцы ленинградских детей. Документы отмечают, что среди них было «80% дистрофиков с цингой и ее последствиями». Благодаря правильному организованному питанию, четкому режиму и заботам обслуживающего персонала детдомов, детишки через пару месяцев прибавили в весе на 5-7 килограммов.
17 августа 1942 г. из прифронтовой полосы в Ставропольский детдом прибыло 100 детей из Смоленской области. Многие из них были в плену у немецко-фашистских захватчиков, видели ужасы и зверские расправы над советским населением. Многие из этих детей потеряли родителей братьев, сестер. В военное время в Ставрополе-на-Волге действовало пять детских домов, в которых воспитывалось около 500 детей. Больше всего было в детдоме № 28 — 270 детей, но часть детей была на воспитании колхозов. Таких детей насчитывалось 58 человек. В годы войны родилось такое понятие как «сын полка», так этих детей называли «сын колхоза».
Пленум Ставропольского райкома партии, рассмотревший 20 февраля 1943 г. вопрос «Об улучшении бытовых условий семей военнослужащих», отмечал, что «помогая семьям военнослужащих, мы помогаем фронту. Если боец спокоен за свою семью, он еще ожесточеннее будет бить врага». Так оно и получалось. В октябре 1942 г. в районную газету «Большевистская трибуна» пришло письмо с фронта от сержанта С.П. Никифорова, в котором он писал: «Партия и правительство, и местные организации с исключительной заботой относятся к семьям фронтовиков. Моя семья не ощущает никакой нужды. Особенно большое внимание уделяют ей колхозники сельхозартели „Красная Звезда“. В ответ на заботу я обязуюсь еще беспощаднее уничтожать немчуру. Пока мои руки в состоянии держать оружие, я буду до конца истреблять кровавых извергов».
Пленум Ставропольского райкома партии, рассмотревший 20 февраля 1943 г. вопрос «Об улучшении бытовых условий семей военнослужащих», отмечал, что «помогая семьям военнослужащих, мы помогаем фронту. Если боец спокоен за свою семью, он еще ожесточеннее будет бить врага». Так оно и получалось. В октябре 1942 г. в районную газету «Большевистская трибуна» пришло письмо с фронта от сержанта С.П. Никифорова, в котором он писал: «Партия и правительство, и местные организации с исключительной заботой относятся к семьям фронтовиков. Моя семья не ощущает никакой нужды. Особенно большое внимание уделяют ей колхозники сельхозартели „Красная Звезда“. В ответ на заботу я обязуюсь еще беспощаднее уничтожать немчуру. Пока мои руки в состоянии держать оружие, я буду до конца истреблять кровавых извергов».
