В 1921 году, когда страна только начинала подниматься из руин гражданской войны, в Омске вышел первый в Сибири советский литературно-художественный журнал «Искусство» — едва ли не самое характерное издание тех лет. Хотя успело выйти всего два номера — в 1921 и 1922 годах — небольшим тиражом 500 экземпляров каждый, издание журнала стало событием литературной жизни города.
Второй номер «Искусства» открывался стихами Александра Оленича-Гнененко, Леонида Мартынова, Георгия Вяткина, Кондратия Урманова, рассказами Антона Сорокина. С небольшой зарисовкой «Джурабай» — своего рода притчей о соревновании киргизских народных певцов — выступил во втором номере «Искусства» омский писатель Антон Сорокин. В литературно-критическом отделе журнала были представлены статьи Григория Круссера об Уитмене — «Поэт равенства и мировой революции» и Достоевском — «Художник рабов». Георгий Вяткин поместил здесь критические очерки о Блоке, Некрасове и Достоевском.
Круссер в работе, написанной в связи со столетием со дня рождения великого писателя, стремился развенчать автора «Униженных и оскорблённых», представить творчество Достоевского чуждым, враждебным революционной современности. Это нигилистически-пренебрежительное отношение к наследию одного из крупнейших художников слова, прикрытое псевдореволюционной фразой, тогда же встретило резкий отпор со стороны критика «Сибирских огней» Валериана Правдухина, назвавшего статью профессора Круссера «пустозвонной» и «крайне любопытной по легкомыслию и самоуверенности».
В свою очередь, поэт Георгий Вяткин восторженно писал о Николае Некрасове в статье «Поэзия честной мысли и чуткой совести», восхищался Александром Блоком, прошедшим путь от рыцаря Прекрасной Дамы до певца революции, говорил о гениальности искусства Достоевского.
Так на страницах одного и того же журнала сталкивались взаимоисключающие точки зрения на классическое наследие, публиковались произведения, резко разнящиеся друг от друга своей идейно-эстетической направленностью, манерой письма и стиля. В конечном итоге все это было ничем иным, как отражением сложного, противоречивого литературного процесса начала 1920-х годов.
Второй номер «Искусства» открывался стихами Александра Оленича-Гнененко, Леонида Мартынова, Георгия Вяткина, Кондратия Урманова, рассказами Антона Сорокина. С небольшой зарисовкой «Джурабай» — своего рода притчей о соревновании киргизских народных певцов — выступил во втором номере «Искусства» омский писатель Антон Сорокин. В литературно-критическом отделе журнала были представлены статьи Григория Круссера об Уитмене — «Поэт равенства и мировой революции» и Достоевском — «Художник рабов». Георгий Вяткин поместил здесь критические очерки о Блоке, Некрасове и Достоевском.
Круссер в работе, написанной в связи со столетием со дня рождения великого писателя, стремился развенчать автора «Униженных и оскорблённых», представить творчество Достоевского чуждым, враждебным революционной современности. Это нигилистически-пренебрежительное отношение к наследию одного из крупнейших художников слова, прикрытое псевдореволюционной фразой, тогда же встретило резкий отпор со стороны критика «Сибирских огней» Валериана Правдухина, назвавшего статью профессора Круссера «пустозвонной» и «крайне любопытной по легкомыслию и самоуверенности».
В свою очередь, поэт Георгий Вяткин восторженно писал о Николае Некрасове в статье «Поэзия честной мысли и чуткой совести», восхищался Александром Блоком, прошедшим путь от рыцаря Прекрасной Дамы до певца революции, говорил о гениальности искусства Достоевского.
Так на страницах одного и того же журнала сталкивались взаимоисключающие точки зрения на классическое наследие, публиковались произведения, резко разнящиеся друг от друга своей идейно-эстетической направленностью, манерой письма и стиля. В конечном итоге все это было ничем иным, как отражением сложного, противоречивого литературного процесса начала 1920-х годов.