Перед вами генеральный план Москвы, на котором наиболее полно отображены потери столицы после пожара 1812 года. Впервые документ был издан в апреле 1813 года в московской типографии Семена Селивановского в виде приложения к книге «Русские и Наполеон Бонапарте». Авторство книги музейные исследователи приписывают Александру Яковлевичу Булгакову, который в эти годы служил при графе Федоре Ростопчине, московском главнокомандующем. Кто нарисовал план, неизвестно.
В сентябре 1812 года в столицу Российской империи вошли французские войска. На целый месяц Москва оказалась оккупирована Наполеоном, пока в начале октября император не понял бесперспективности дальнейшего пребывания в городе и не отдал приказ об отступлении. Положение оккупационных войск было незавидным: перед отходом российской армии из города поступило негласное указание уничтожать все, что прямо или косвенно могло бы поддерживать пребывание французов в Москве.
В течение месяца в воздух взлетали пороховые погреба, горели склады с имуществом, барки с зерном и кормом для животных. А чтобы французы не смогли быстро потушить очаги возгорания, из города предварительно вывели пожарные команды со снаряжением. Ситуацию усугубила сухая и ветреная погода, способствующая распространению огня на соседние здания. Так, если на активную фазу бедствия пришлось всего пять дней, то мелкие локальные пожары продолжались до конца сентября.
Великий пожар уничтожил около 70% сооружений в городе и принес материальные убытки, размер которых можно сопоставить с годовым бюджетом всей империи того времени. После окончания войны городские власти взялись за восстановление столицы. Для начала был составлен детальный перечень церквей, монастырей, соборов, обывательских домов и казенных зданий, уцелевших после пожаров. Затем на основании полученных данных была составлена карта Москвы с подробным указанием сгоревших домов, обозначенных косой штриховкой, и уцелевших сооружений, отмеченных точечным пунктиром.
Генеральный план был подписан московским губернским землемером, надворным советником Филином. Документ, который оформили в богатый переплет, тисненный сафьяном и золотом, хранился при ведомстве генерал-губернатора Москвы до 1917 года. После Октябрьской революции он находился сначала в Музее Старой Москвы, позже был передан в Исторический музей.
В сентябре 1812 года в столицу Российской империи вошли французские войска. На целый месяц Москва оказалась оккупирована Наполеоном, пока в начале октября император не понял бесперспективности дальнейшего пребывания в городе и не отдал приказ об отступлении. Положение оккупационных войск было незавидным: перед отходом российской армии из города поступило негласное указание уничтожать все, что прямо или косвенно могло бы поддерживать пребывание французов в Москве.
В течение месяца в воздух взлетали пороховые погреба, горели склады с имуществом, барки с зерном и кормом для животных. А чтобы французы не смогли быстро потушить очаги возгорания, из города предварительно вывели пожарные команды со снаряжением. Ситуацию усугубила сухая и ветреная погода, способствующая распространению огня на соседние здания. Так, если на активную фазу бедствия пришлось всего пять дней, то мелкие локальные пожары продолжались до конца сентября.
Великий пожар уничтожил около 70% сооружений в городе и принес материальные убытки, размер которых можно сопоставить с годовым бюджетом всей империи того времени. После окончания войны городские власти взялись за восстановление столицы. Для начала был составлен детальный перечень церквей, монастырей, соборов, обывательских домов и казенных зданий, уцелевших после пожаров. Затем на основании полученных данных была составлена карта Москвы с подробным указанием сгоревших домов, обозначенных косой штриховкой, и уцелевших сооружений, отмеченных точечным пунктиром.
Генеральный план был подписан московским губернским землемером, надворным советником Филином. Документ, который оформили в богатый переплет, тисненный сафьяном и золотом, хранился при ведомстве генерал-губернатора Москвы до 1917 года. После Октябрьской революции он находился сначала в Музее Старой Москвы, позже был передан в Исторический музей.