Один из четырёх дневников Борисова П.И., в которых он подробно описывал свой приезд и жизнь на Колыме в начале 1930-х годов. Борисов П.И. вёл записи чернилами, а в случае их отсутствия использовался сок ягод.
1 / 3
Дневник Борисова П.И.
Время создания
1930-е годы
Место создания
Среднеканский район
Размер
21x30 см
Техника
бумага, рукопись
Коллекция
0
Открыть в приложении#4
#3
7 ноября 1930 года, в 13-ю годовщину Великого Октября мы с Я.Я. Круминым (героем Гражданской войны, прибывшем на Колыму укреплять, а кое-где и устанавливать Советскую власть) встретили в гостеприимной юрте семидесятидвухлетнего якута И. И. Гермогенова, что стояла у устья реки Гербы.
Хозяева уставили стол нехитрыми таёжными яствами, усадили нас на нары, заменявшие стулья. Крумин произнёс речь:
— Вы, народы Севера, — сказал он, обращаясь к хозяину, его сестре Варваре и нашему проводнику Василию, — терпели гнёт от царя, которому платили большие налоги, от русских купцов, которые вас обманывали, от местных кулаков, на которых вы работали, и от американских и японских дельцов, проникавших на Колыму в погоне за богатой наживой. Этого больше никогда не будет. Над вами взошло солнце новой жизни. Вы окружены заботой партии большевиков и Советской власти. По всей Колыме откроются школы, интернаты, больницы, пушные фактории. Ты будь покоен, Иннокентий Петрович, за своих детей и за себя. В Сеймчане скоро откроется школа, и там дети будут жить в интернате и учиться в школе, и ты с сестрой будешь устроен.
Я переводил каждое сказанное Круминым слово.
Хозяева уставили стол нехитрыми таёжными яствами, усадили нас на нары, заменявшие стулья. Крумин произнёс речь:
— Вы, народы Севера, — сказал он, обращаясь к хозяину, его сестре Варваре и нашему проводнику Василию, — терпели гнёт от царя, которому платили большие налоги, от русских купцов, которые вас обманывали, от местных кулаков, на которых вы работали, и от американских и японских дельцов, проникавших на Колыму в погоне за богатой наживой. Этого больше никогда не будет. Над вами взошло солнце новой жизни. Вы окружены заботой партии большевиков и Советской власти. По всей Колыме откроются школы, интернаты, больницы, пушные фактории. Ты будь покоен, Иннокентий Петрович, за своих детей и за себя. В Сеймчане скоро откроется школа, и там дети будут жить в интернате и учиться в школе, и ты с сестрой будешь устроен.
Я переводил каждое сказанное Круминым слово.
Фрагмент из дневника Борисова П.И., в котором описана встреча с местным жителем. Приведена речь Крумина Яна Яковлевича, отправленного на Колыму для организации Советской власти. Борисов П.И. присутствовал при нём в качестве переводчика, так как хорошо знал якутский язык.
#5
Потом мы попросили рассказать Иннокентия Петровича о своей жизни. Он начал:
— Родился я в бедной крестьянской семье охотника-скотовода, в Оймяконском улусе. Отец имел двух коров и лошадь. Тяжела была наша жизнь. Зимой добывали пушнину, которую почти даром отдавали местному богачу. За фунт соли платили десять белок, за плитку чая — лису, а за медный котёл я отдал 30 горностаев. С июля по октябрь косили сено у местного кулака за еду и несколько метров ситца. Часто голодали. Женил меня отец.
— От кочевников-эвенов, — продолжал Гермогенов, — узнал я, что в долине реки Колымы хорошие луга, много рыбы, дикого зверя. Несколько таких же, как и моё, гонимое нуждой семейств, тронулись в путь с Оймякона на Колыму. Гнал я с собой корову и годовалого бычка. Корова в пути пала, а быка пришлось прирезать для еды. Я облюбовал себе место на Буюнде, там, где в неё впадает Герба. Река кормит меня рыбой, и зверя здесь много. Но стар я стал, глаза плохо видят, и не могу уже прокормить семью. И мёрзну, и далеко от юрты не могу ходить. Я буду рад, если моих детей примут в школу…
— Как только в Сеймчане будет открыт интернат, за твоими детьми приедут люди, — успокоил я старика.
В конце декабря дети Гермогенова были доставлены в Сеймчанскую школу.
— Родился я в бедной крестьянской семье охотника-скотовода, в Оймяконском улусе. Отец имел двух коров и лошадь. Тяжела была наша жизнь. Зимой добывали пушнину, которую почти даром отдавали местному богачу. За фунт соли платили десять белок, за плитку чая — лису, а за медный котёл я отдал 30 горностаев. С июля по октябрь косили сено у местного кулака за еду и несколько метров ситца. Часто голодали. Женил меня отец.
— От кочевников-эвенов, — продолжал Гермогенов, — узнал я, что в долине реки Колымы хорошие луга, много рыбы, дикого зверя. Несколько таких же, как и моё, гонимое нуждой семейств, тронулись в путь с Оймякона на Колыму. Гнал я с собой корову и годовалого бычка. Корова в пути пала, а быка пришлось прирезать для еды. Я облюбовал себе место на Буюнде, там, где в неё впадает Герба. Река кормит меня рыбой, и зверя здесь много. Но стар я стал, глаза плохо видят, и не могу уже прокормить семью. И мёрзну, и далеко от юрты не могу ходить. Я буду рад, если моих детей примут в школу…
— Как только в Сеймчане будет открыт интернат, за твоими детьми приедут люди, — успокоил я старика.
В конце декабря дети Гермогенова были доставлены в Сеймчанскую школу.
Фрагмент из дневника Борисова П.И., в котором один из местных жителей среди якутов рассказывает о своей жизни. Панкратий Иович по приезду на Колыму лично обходил стойбища, проводил перепись и общался с местным населением. Так же в его задачи входило уговаривать родителей отдать ему детей на обучение в открытую им школу-интернат.
читать дальшескрыть
Дневник Борисова П.И.
Время создания
1930-е годы
Место создания
Среднеканский район
Размер
21x30 см
Техника
бумага, рукопись
Коллекция
0
Наведите камеру вашего смартфона, чтобы открыть в приложении
Открыть в приложении
Поделиться