Картина поступила в Русский музей в 1929 году из Тверского музея. В архиве Русского музея хранятся сведения о предыдущей реставрации 1930 года. Там говорится, что «картина промыта, удален лак, восстановлены утраченные места, сделаны кромки».
Справа и слева вдоль краев с лицевой стороны проявились клинообразные вставки старого реставрационного грунта. Можно предположить, что авторский подрамник при создании пейзажа был с перекосом, а при реставрации в 1930 году этот перекос был таким способом исправлен. Эти вставки были записаны фактурным слоем краски, отличавшейся от авторской живописи.
Покрывной лак на картине очень сильно пожелтел и искажал авторский колорит. После проведения технико-технологических исследований установлено, что значительная толщина лаковой пленки имеет многочисленные мелкие потертости, разновременные записи по кракелюру и по точечным выкрошкам. Записи лежат шире утрат.
За прошедшие 92 года старый подрамник с грубой обработкой древесины, с сучками, трещинами и сколами пришел в негодность и нуждается в замене. Старые дублировочные кромки пересохли, стали отставать от узких авторских кромок и плохо удерживать картину на подрамнике. Опасно приподнялись края сетчатого кракелюра.
Справа и слева вдоль краев с лицевой стороны проявились клинообразные вставки старого реставрационного грунта. Можно предположить, что авторский подрамник при создании пейзажа был с перекосом, а при реставрации в 1930 году этот перекос был таким способом исправлен. Эти вставки были записаны фактурным слоем краски, отличавшейся от авторской живописи.
Покрывной лак на картине очень сильно пожелтел и искажал авторский колорит. После проведения технико-технологических исследований установлено, что значительная толщина лаковой пленки имеет многочисленные мелкие потертости, разновременные записи по кракелюру и по точечным выкрошкам. Записи лежат шире утрат.