На протяжении всей жизни Виктор Афанасьев много и плодотворно работал в технике акварели.
Прекрасная АКВАРЕЛЬ полюбила Виктора Афанасьева давным-давно. И хотя на первый взгляд может показаться, что события его биографии случались сами по себе, но это не так. Именно АКВАРЕЛЬЮ были уготованы ему: и учёба в Московском государственном художественном институте имени Сурикова и трудовая деятельность в цехе промграфики и плаката на Московском комбинате художественных работ и, конечно же, ежедневные упражнения на бумаге карандашом и красками… И обретения и утраты, и невзгоды, и удачи… Всё это затем и для того, чтобы он стал достоин её, АКВАРЕЛИ, чтобы перестрадал, многое познал, постиг, чтобы умён стал и умел…
Благоухающая, с нежными цветками сирень — одно из самых любимых растений художников. К этой теме в своих работах обращались Михаил Врубель, Петр Кончаловский, Игорь Грабарь и другие. У каждого она была своей. Художников очаровывал сам цвет и мистическое, завораживающее многообразие оттенков фиолетового.
На картине Виктора Сергеевича изображен ы букеты сирен и в двух стеклянных банках, которые стоят на столе. Это классический натюрморт. Видимо, все ветки не уместились в импровизированные вазы и одна гроздь сирени лежит на столе. Также на столе художник показал отражение от банок. Зелёные яркие лепестки говорят о том, что сирень свежесрезанная. Так и хочется отыскать тот цветок, с пятью лепестками, чтобы загадать самое сокровенное желание.
Действительно, эта картина завораживает зрителей. Так хочется, чтобы за окном была весна, и можно было бы наклониться и притронуться к волшебным ветвям сирени, ощутив всю весеннюю свежесть и необыкновенный манящий запах!
Татьяна Кузьминична Нешумова о работах, подаренных Виктором Сергеевичем:
Акварель сильно зависит от освещения. Часто картина меняет настроение в разное время суток, а всего лишь жёсткий свет дня сменило мягкое вечернее солнце. Некоторые образы замечаешь через три года, появляются они в какое-то мгновение дня. Есть в акварели что-то колдовское. В картинах Вити я нахожу столько образов и сцен, сколько не видит даже он сам.