Все фотографии «первого тенора России Леонида Собинова», выстроенные по годам и датам — это страницы жизни, которые скажут много внимательному зрителю. Большинство этих снимков демонстрируют блестящую сторону его жизни, открытую всем. Больше скрывалось за кулисами. Он «жил мимо феерии», много и тяжело работал, относился к своему делу с большой серьёзностью, в быту жил с обычными для русского интеллигента своего времени проблемами — с радостями и хандрой, болезнями и финансовыми заботами.

Поэты не зря называют «лицо — зеркалом души». Это понимаешь буквально, когда просматриваешь фотографии Леонида Витальевича.

Скульптор М.А. Керзин, выпускник Петербургской Академии художеств, друг Л.В. Собинова в 1908–1910 годах работал над скульптурным портретом Л.В. Собинова. Он высказал однажды, казалось бы, парадоксальную мысль: «Странно, но ни один портрет, ни одна фотография Собинова не передаёт его красоты». И добавил, что стоило ему произнести незначительную фразу, повернуть голову, просто улыбнуться, и что — то происходило с собеседником, он попадал в плен собиновского обаяния. 

М. Керзин отмечал, что Собинову был присущ необычайный «человеческий магнетизм, он распространялся как газ, невидимо, но повсеместно». Это качество ещё более редкое, чем физическая красота, а в соединении с талантом и дивным голосом, оно делало Собинова неотразимым. Человек в Собинове в лучшем значении этого слова сказывался на каждом шагу. В нём так много было великодушия и благородства, жила неистребимая жизнерадостность, страстная любовь к жизни, ко всем её дозволенным радостям, он сам казался какой-то «воплощённой улыбкой жизни».  Он ко всем шёл с открытой душой, с сердечной теплотой, для всякого у него было припасено приветливое слово, и всегда он был готов помочь человеку, попавшему в сложное положение. И за всё то любовное дружески-тёплое отношение к людям, с которыми сталкивала его судьба — товарищам по сцене, начинающим певцам, многочисленным друзьям — он заслужил исключительную благодарную память.