По мнению некоторых исследователей, образ девочки на шаре восходит к ренессансной иконографии богини судьбы, Фортуны, — тогда как устойчивый куб, на котором сидит атлет, ассоциируется с понятием Доблести. Латинская поговорка гласит: «Sedes Fortunae rotunda, sedes Virtutis quadrata» (дословно «Сиденье Фортуны круглое, сиденье Доблести квадратное»). Неизвестно, подразумевал ли Пикассо подобное толкование образов на картине, но это кажется вполне возможным, учитывая его любовь к художественным аллегориям, а также то обстоятельство, что к 1905 году он уже несколько лет вращался в парижских интеллектуальных кругах и ходил на лекции поэта Мореаса, провозглашавшего возвращение к идеалам греко-латинской литературы.