Общаясь с «Театральными людьми» Андрей Геннадьевич оттачивал свое мастерство художника-портретиста, стремясь не просто передать внешнее сходство, а отразить суть человеческих характеров. Не раз в откровенных беседах Андрей Геннадьевич признавался, что если бы не был художником, то стал бы непременно клоуном или артистом. Нечто клоунское, чаплинское в нем и впрямь было — и в чудаческом облике с широко раскрытыми глазами и простодушной доверчивой улыбкой, и в простецкой одежде, и в тонком, «по-бабьи» высоком, неожиданно восклицающем голосе, и в пластичных жестах, и в резких перепадах интонаций. Эти гротескные черты его образа видны и на многочисленных автопортретах. А его артистизм проявился в особом пристрастии к театру, к людям театра — актерам, художникам, режиссерам.